Сделки международного характера. Внешнеэкономические сделки

МЧП регулирует частноправовые отношения в широком смысле, осложненные иностранным элементом. Достаточно большое место в системе таких отношений отводится гражданско-правовым отношениям, как отношениям личного неимущественного и имущественного характера. Преобладающими отношениями особенно с развитием и углублением интеграционных процессов выступают договорные отношения, отношения, складывающиеся в связи с заключением различного рода сделок.

Сделками в соответствии со ст. 153 ГК РФ признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Сделки могут быть двух- или многосторонними (договоры) и односторонними. Как известно, в основу такой классификации положено волеизъявление сторон.

В МЧП прочно сложилось понятие внешнеэкономической сделки, которая и стала предметом регулирования и предметом изучения МЧП. Однако, понятие внешнеэкономической сделки не охватывает всего разнообразия имущественных отношений, складывающихся в рамках МЧП.

Сделки международного характера

Существует два уровня международных отношений: публично-правовые – между суверенными государствами; частноправовые – между иностранными физическими и юридическими лицами. Договоры между суверенными государствами регулируются, как известно, международным торговым правом. Такого рода договоры относятся к числу публично-правовых, так как заключаются в интересах всего государства и общества, преследуя публичные (общественные) цели. Такого рода договоры регулируются нормами МПП.

Частноправовые сделки (договоры), заключаемые физическими и юридическими лицами одного государства друг с другом, подчинены национальному праву данного государства. Такие сделки регулируются гражданским (торговым) правом конкретного государства.

Однако, существуют сделки и между физическими и юридическими лицами различной государственной принадлежности.

Сделка международного характера – понятие условное, отграничивающее обычную «внутригосударственную» сделку от сделок, заключение которых связано с возникновением коллизии права. Когда может возникнуть коллизия права? При возникновении отношения, осложненного иностранным элементом. То есть, отношение должно быть связано более чем с правом одного государства.

К примеру, сделкой международного характера можно считать продажу итальянцем дома, расположенного в Германии, российскому гражданину, поскольку местонахождение дома связывает сделку купли-продажи с немецким правом, гражданство продавца – с итальянским, гражданство покупателя – с российским. И неизбежно встает вопрос – право какого государства применить для регулирования договора купли-продажи дома.

Сделкой международного характера можно считать договор о поставке товара между фирмами, находящимися в разных государствах. Однако таковой нельзя считать сделку, заключаемую между филиалами и представительствами различных зарубежных фирм, расположенных на территории одной страны.

Таким образом, главным критерием отнесения сделки к сделке с международным характером является наличие в ее составе иностранного элемента. Иностранным может быть субъект – контрагент сделки – иностранец; объект – объект сделки находится за границей (договор касается такой вещи, которая в момент заключения договора перевозилась или должна перевозиться с территории одного государства на территории другого государства); юридический факт – факт заключения договора за границей (когда действия, являющиеся офертой и ее акцептом, были совершены на территории различных государств, когда передача вещи должна осуществляться на территории иного государства, чем то, на территории которого были совершены действия, являющиеся офертой или акцептом). Для признания сделки международной достаточно наличия одного из критериев иностранного элемента.

Сделкой международного характера можно назвать любую сделку, которая выражает связь, как минимум, с двумя государствами посредством каких-либо обстоятельств. Правовой режим такой сделки по многим причинам отличается от правового режима, которому подчиняются национальные сделки. Практически во всех государствах к сделке международного характера может быть применено право иного государства, если существует определенная коллизионной нормой связь с этим правом, при условии, что использование этого права не влечет за собой последствий, противоречащих основам публичного порядка государства.

Для характеристики договорных отношений, осложненных иностранным элементом, в литературе применяются различные термины – «внешнеэкономическая сделка», «внешнеторговая сделка», «международная коммерческая сделка».

В то же время не всякая сделка с международным характером является коммерческой и не всякая коммерческая сделка может быть внешнеэкономической, хотя и будет международной.

Например: два договора – договор купли-продажи дома между двумя физическими лицами - иностранными гражданами, не будет квалифицирована как внешнеэкономическая, но, безусловно, будет считаться международной. Если же в отношении того же объекта недвижимости совершается дарение – такая сделка будет и некоммерческой, и не внешнеэкономической, но, по-прежнему, она будет сделкой международного характера. Ни договор дарения, ни выдача доверенности, ни ряд организационных договоров нельзя отнести к числу внешнеэкономических сделок, но легко следует относить к числу сделок международного характера, если они связаны с правом двух или нескольких государств.

Очевидно, что понятие сделка международного характера значительно шире и включает в себя внешнеэкономическую, внешнеторговую, международную коммерческую сделки и т.д. Понятие международной сделки охватывает разного рода частноправовые отношения возмездного и безвозмездного характера, осложненные иностранным элементом.

В контексте анализируемого термина следует обратить внимание на то, что законодатель в раздел 6 ГК РФ не включил в текст статьи 1211 понятие внешнеэкономической сделки, а говорит лишь о договорных отношениях, расширяя тем самым сферу регулируемых отношений. Да и перечень сделок, приведенный в данной статье содержит и сделки некоммерческого характера (безвозмездные, например, договор дарения).

Ввиду того что материальное право различных государств существенно разнится, в международных торговых (в широком смысле слова) отношениях конкретный результат правового регулирования зачастую зависит о того, какому правопорядку подчинен данный контракт. Объем и пределы ответственности сторон по договору (можно ли взыскать косвенные убытки, возможно ли обращение к неустойке и проч.), действительность договора и считается ли он заключенным вообще и т.д. - вот вопросы, которые несовпадающим порядком решаются в разных странах.
Так, в споре между истцом - российским предприятием и ответчиком - немецкой фирмой о признании договора аренды теплохода недействительным истец основывал свои требования на российском праве, ссылаясь на кабальный характер сделки. Так как при заключении контракта стороны не указали на применимое право, хотя и избрали форум - Арбитражный суд РФ, вопрос об определении надлежащего правопорядка решался самим судом. Арбитражный суд РФ исходил из того, что при отсутствии соглашения сторон о выборе права, зафиксированного в договоре, надлежит руководствоваться коллизионными нормами закона суда - российского права. В силу пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. должно применяться право страны наймодателя. Поскольку наймодателем выступало немецкое общество, к существу отношений по договору, в том числе к порядку осуществления и прекращения прав и обязанностей сторон, подлежало применению немецкое право. Именно в праве ФРГ следует искать ответ на вопрос об основаниях признания договора недействительным. В нормах ГГУ, например, устанавливается, что ничтожна сделка, по которой «одно лицо, пользуясь нуждой, легкомыслием, неопытностью, безрассудством или слабостью воли другого, получает от него имущественные выгоды и обязательства для себя или для третьего лица, значительно превышающие ценность предоставляемых услуг, так что выгода представляется явно несоразмерной оказанным услугам» [§ 138 (п. 1)], кроме того в § 119 «Заблуждение» законодатель предусмотрел также и обстоятельства оспоримости сделки - в рамках рассматриваемого правопорядка существует и такое основание для признания сделки недействительной, как несоблюдение формы. В частности, § 311 гласит, что «договор, согласно которому одна сторона обязуется передать другой стороне наличное имущество или его часть, или участие в пользовании им, требует нотариального удостоверения».
Как подчеркивалось выше, категорией принципиального значения в обязательственных отношениях, регулируемых МЧП, выступает автономия воли сторон, поэтому они, заключая сделку, могут сами избрать применимое к договору право.
Закон, избранный сторонами гражданского правоотношения. В силу принципа автономии воли стороны могут свободно избрать применимое к их обязательственным отношениям право (lex voluntatis).
Между грузинской и российской авиакомпаниями был заключен договор аренды. В соответствии с условиями договора российская сторона обязалась предоставить грузинской стороне в аренду вертолеты. Арендная плата должна была перечисляться ежеквартально. Стороны также включили в договор пункт о том, что вопросы, не урегулированные договором, регулируются нормами гражданского законодательства Российской Федерации. В результате того, что в ходе исполнения договора образовалась задолженность на стороне грузинского предприятия, российская авиакомпания обратилась в арбитражный суд с иском к грузинской авиакомпании о ее взыскании. Свои требования истец обосновывал ссылками на материальное право Российской Федерации. Ответчик же настаивал на том, что применимым правом должно быть законодательство Грузии, поскольку исполнение договора имело место на территории Грузии.
При разрешении данного спора арбитражный суд исходил из того, что данный спор является спором, вытекающим из внешнеэкономической сделки, поскольку ее участниками являются юридические лица, находящиеся в разных государствах; стороны свободны в выборе права, применимого к обязательствам сторон по сделке, что закреплено в ч. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 566 ГК РСФСР 1964 г.; включение в контракт условия о применимом праве означает, что стороны принимают на себя обязательство руководствоваться в своих отношениях нормами данного права.
Учитывая изложенное, арбитражный суд применил гражданское законодательство Российской Федерации как право, выбранное сторонами при заключении контракта.
Возможность свободного выбора закона, подлежащего применению, на основе автономии воли сторон, предусматривается и в международных соглашениях. Так, согласно ст. 11 (е) Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., заключенного странами СНГ (Киев), отношения, вытекающие из сделки (внешнеэкономической сделки), регулируются избранным сторонами правом, применимым к существу спора.
Между российским и белорусским предприятиями в Москве был заключен договор поставки. В дополнительном соглашении к договору стороны установили, что споры по этому договору разрешаются в порядке, установленном действующим законодательством Республики Беларусь и законодательством ответчика. В качестве органа, разрешающего спор, избран российский арбитражный суд.
Поскольку данный договор поставки относится к внешнеэкономическим сделкам, ибо он заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах, допустимо согласование между сторонами в контракте применимого к их отношениям права (принцип автономии воли сторон). Арбитражный суд признал, что стороны имели право сделать это на основании принципа автономии воли, закрепленного в п. «е» ст. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности.
В литературе по международному частному праву прежних лет, особенно в курсах и учебниках, категория lex voluntatis рассматривалась в ряду и в связи с коллизионными принципами. Однако проведенные специальные исследования свидетельствуют в пользу верности взгляда тех представителей науки, которые считают автономию воли сторон специфичным, самостоятельным институтом МЧП, и, следовательно, необходимости выведения за рамки коллизионных принципов его производной- закона, избранного сторонами сделки. Именно поэтому категория lex voluntatis рассматривается в настоящем учебнике обособленно от совокупности типичных формул прикрепления.
Нет нужды подчеркивать, что свободный выбор сторонами применимого к их отношениям права предусматривается в законодательных и иных правовых нормах различных стран только применительно к сделкам, носящим международный характер. К внутрихозяйственным сделкам и договорам, оформляющим их, избрание сторонами применимого права невозможно ab initio, так как в подобных ситуациях нет коллизии права и вследствие этого единственным регулятором будет выступать национальное (отечественное) право данного государства.
Если исходить из правовой природы соглашения о выборе права и теоретической основы института автономии воли, то необходимо заключить, что свобода выбора права не должна быть ограничена. Вместе с тем правовые системы многих стран практикуют иное. Одни, в частности французская судебная практика и другие последовавшие за ней системы, «локализуют» договор посредством выдвижения объективных факторов, которые как бы «привязывают» его к определенному месту - месту заключения договора, исполнения, нахождения внешнего его предмета (вещи) и т.д., обосновывая тем самым применение именно этого правопорядка; другие (США, Великобритания) также с помощью наличия определенных признаков в конкретном фактическом составе отношения ограничивают свободу автономии воли сторон путем отыскания «собственного права договора» (proper law of the contract). Так, в ст. 1-105 Единообразного торгового кодекса США говорится, что «за изъятиями, установленными настоящей статьей, стороны вправе в случаях, когда сделка имеет разумную связь как с данным, так и с другим штатом или государством, договориться о том, что их права и обязанности будут определяться по праву либо данного, либо другого штата или государства; при отсутствии такого соглашения настоящий закон применяется к сделкам, имеющим надлежащую связь с данным штатом». Ограничителем автономии воли сторон в данной ситуации выступает, как видно, «разумная связь» с тем или иным штатом или государством.
В судебной практике англо-американских стран в тех случаях, когда воля сторон не выражена или выражена недостаточно однозначно, имеет место обсуждение вопроса о «гипотетической воле сторон», с помощью которой может быть определено применимое право. В этом плане действующее российское право и предлагаемые решения проектов, готовящихся в рассматриваемой области актов, не допускают гипотетическую волю. Воля сторон должна быть выражена прямо или со всей очевидностью вытекать из обстоятельств дела или условий договора, рассматриваемых в совокупности (см., например, § 13 Регламента Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ, ст. 1254 проекта третьей части ГК РФ). Аналогичны предписания швейцарского Закона о международном частном праве: «Выбор права должен быть определенным или вытекать из договора или обстоятельств» (п. 2ст. 116).
Наряду с этим закон, избранный сторонами, также не будет применяться, если его применение противоречит «общественным нравам», морали, «добрым нравам», «публичному порядку», «основам правопорядка» и т.д., т.е. так называемая оговорка о публичном порядке служит объективным ограничителем автономии воли и выбора сторонами применимого права. Кроме того, пределы действия legis voluntatis обычно сужают и императивные нормы национального права. В частности, в ГК МНР установлено, что форма сделки подчиняется закону места ее совершения. Сделки же по поводу недвижимости, расположенной на территории Монголии, в том числе и в вопросах формы, должны подчиняться монгольскому праву. В равной мере если в российском праве существует требование о том, что форма сделок, заключаемых российскими гражданами и юридическими лицами, определяется правом Российской Федерации, то совершение сделки за границей, даже если стороны и избрали в качестве применимого к их отношениям права иностранный закон, не освобождает российское юридическое лицо или российского гражданина от подчинения вышеуказанной норме, поскольку она носит императивный характер. В этой части свобода сторон избрать соответствующий закон будет необходимо квалифицироваться как ограниченная. Помимо этого, закон, избранный сторонами, не может регулировать вопросы их личного статуса (право- и дееспособности, правосубъектности юридических лиц, личных неимущественных прав и проч.). В этом также усматривается известное ограничение воли сторон. Резюмируя сказанное, нужно констатировать, что lex voluntatis регулирует существо договорных отношений (является lex causae).
В большинстве случаев он также не действует и в отношении акцессорных обязательств, связанных с основными или вытекающих из них и являющихся, быть может, очень важными для реализации и юридических последствий главного обязательства. В частности, во внешнеэкономических сделках огромное значение имеет такое средство обеспечения обязательства, как поручительство или банковская гарантия. Несмотря на то, что применительно к договору в целом стороны, допустим, предусмотрели в результате собственного выбора применимое право, оно может не использоваться для поручительства или гарантии, так как в такого рода отношениях природа обязательств имманентно связана с личностью субъекта - поручителя или гаранта, что обусловливает целесообразность подчинения их его личному закону.
Однако случается, что некоторые национально-правовые акты решают перечисленные вопросы по-иному. Так, необычно в этом отношении регулирование, заключенное в Указе Президиума ВНР № 13 о международном частном праве 1979 г. Допуская неограниченный выбор права сторонами, его ст. 30 (1) гласит: «Закон договора распространяется на все элементы обязательственного правоотношения, в частности на заключение договора, его действительность с точки зрения формы и содержания, юридические последствия, предусмотренные обязательственным правом, и, если соглашением между сторонами или настоящим указом не установлено иное, - на обязательства, обеспечивающие договор (залог, поручительство и т.д.), а также любой зачет требований, уступку требований и перевод долга в связи с договором».
В практике последних лет все большее распространение в определении применимого к договору права получают привязки, основанные на «разумности» и «тесной связанности» данного отношения с соответствующим правопорядком. Например, § 10 чешского Закона о международном частном праве и процессе указывает: «Если участники правоотношения не изберут определяющее право, их обязательственные отношения регулируются правопорядком, применение которого отвечает разумному урегулированию данного отношения». Этот коллизионный принцип находит все большее применение и в международных договорах. Так, в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. привязка к праву государства, с которым договор имеет наиболее тесную связь, введен в Конвенцию как преимущественный критерий. При определении искомого правопорядка, согласно Конвенции, принимаются во внимание любые объективные и субъективные элементы контракта.
Данная формула отыскания применимого к договору права никогда не использовалась ни в законодательстве, ни в судебно-арбитражной практике России. Тем не менее она может войти в правопорядок Российской Федерации, поскольку проектом третьей части ГК РФ создаются предпосылки для ее действия. Его ст. 1255, содержащая широкий перечень коллизионных привязок, устанавливает, что при отсутствии выбора сторонами надлежащего права в случаях, если речь идет о договорах, не поименованных в рассматриваемой статье, необходимо применить право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания такого договора (lex venditoris в широком смысле). При невозможности определить подобное исполнение применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.
Право, применимое к содержанию сделки. В сделках международного характера, в том числе и внешнеэкономических, существенна роль, которую играет автономия воли сторон, на основе чего и избирается применимое к договору право. Закрепление этого принципа в нашем законодательстве прошло определенные этапы. Первоначально практика внешнеторгового арбитража (ВТАК) фактически следовала ему в течение десятилетий, так как вопрос о том, праву какого государства стороны намерены были подчинить свои договорные отношения, выступал исходной позицией. В дальнейшем он был зафиксирован в Основах гражданского законодательства 1961 г., по формулировке которых «права и обязанности сторон по внешнеторговой сделке определяются по законам места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон» (ст. 126). Принцип автономии воли сторон как будто «прятался» в диспозитивном характере данной нормы, однако, как бы там ни было, получил свое легальное закрепление. Развернутые формулировки рассматриваемая категория МЧП приобрела в Основах гражданского законодательства 1991 г. Еще более широкая сфера действия отведена ей в проекте раздела VII третьей части ГК РФ. Конкретизация сопутствующих выбору права обстоятельств и последствий завершается важным правилом, которого никогда не было ранее: «Стороны могут избрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей» (ст. 1254).
«Решающее» право может быть выбрано как при заключении договора, так и в любой момент после этого путем достижения согласия. Если же все-таки соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствует, действующее коллизионное право Российской Федерации располагает достаточным перечнем привязок, позволяющим отыскать необходимый правопорядок. В этом плане важно подчеркнуть, что определение применимого права осуществляется не на основе оторванных от предмета абстрактных формул, а исходя из таких принципов, которые учитывают особенности именно регулируемого вида общественных отношений, реальную связь между объектом регулирования и соответствующим правопорядком и тем самым позволяют избрать оптимально подходящие нормы.
Одной из таких коллизионных привязок является закон страны продавца - lex venditoris. Применительно к собственно договорам международной купли-продажи товаров закон страны продавца означает, что при отсутствии соглашения между сторонами определяющим считается право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, являющаяся продавцом. Например, арбитражный суд РФ при разрешении споров, вытекающих из внешнеэкономических сделок, применяет право страны продавца на основе коллизионных норм, содержащихся в международном договоре или национальном законе.
В январе 1996 г. между российским акционерным обществом и бельгийской фирмой был заключен контракт, в соответствии с условиями которого бельгийская фирма обязалась поставить оборудование для двух рыболовецких траулеров, принадлежавших заказчику. Оплата товара должна была быть произведена после его получения. Стороны предусмотрели в контракте, что все споры, если они не могут быть урегулированы путем переговоров, подлежат рассмотрению в арбитражном суде РФ. Применимое право сторонами выбрано не было. Поставка оборудования была осуществлена бельгийской стороной в установленные в контракте сроки. Российское акционерное общество, получив товар, деньги на счет фирмы-поставщика не перечислило и на неоднократные напоминания об уплате долга не реагировало.
Бельгийская сторона обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с российского акционерного общества стоимости поставленных товаров, осуществив расчет убытков на основе норм права Бельгии.
При разрешении спора в суде ответчик признал свою задолженность по контракту, однако счел, что расчет сумм, подлежащих выплате, должен быть произведен в соответствии с материальными нормами российского права, поскольку местом рассмотрения споров стороны определили российский арбитражный суд. При разрешении данного спора арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: контракт был заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах. Следовательно, данная сделка может быть квалифицирована как внешнеэкономическая. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что выбор права осуществляет суд, который компетентен рассматривать данный спор и руководствуется коллизионными нормами своего законодательства. При этом используется коллизионная норма российского (советского) законодательства, действовавшая на момент заключения договора, из-за которого возник спор. По сделкам, заключенным до 3 августа 1992 г., применяется ст. 566 ГК РСФСР 1964 г.; по сделкам, заключенным с 3 августа 1992 г., применяется ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. В данном случае при определении применимого права арбитражный суд руководствовался пп. 1 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., которые предусматривают, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договорам купли-продажи применяется право страны продавца (см. Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц. Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ № 29 от 16 февраля 1998 г.).
Использование коллизионной формулы прикрепления закона страны продавца в более широком смысле в судебно-арбитражной практике Российской Федерации имеет место довольно часто в последние годы. Это связано с обновлением и расширением круга коллизионных принципов, введенных в отечественное право после 1991 г. Как отмечалось выше (см. гл. 11), современное понимание lex venditoris предполагает привязку к правопорядку того государства, в котором сторона, осуществляющая решающее для данного вида отношений действие, имеет свое обычное местопребывание, местожительство, место учреждения или место основной деятельности. В той или иной мере он либо закреплен как явно выраженный принцип lex venditoris, либо подразумевается в действующем праве многих стран, в том числе Российской Федерации, МНР, Украины, ВНР, ПНР, Швейцарии и т.д. В Законе Швейцарии говорится в этом смысле следующее: «1. При ошибках в выборе права договор подчиняется праву страны, с которой он связан наиболее тесным образом. 2. Предполагается, что тесная взаимосвязь имеет место со страной, в которой одна из сторон, осуществляющая характерные услуги, имеет свое обычное местопребывание или, если она заключила договор на основе профессиональной или производственной деятельности, в стране, в которой она имеет отделение. 3. В качестве характерной услуги действует: а) в договорах продажи - услуга продавца; б) в договорах о передаче в пользование- услуга стороны, которая передает вещь или право пользования; в) в договорах поручения, трудовом контракте и других подобных договорах - услуга лица, ее предоставляющего...; д) в договорах о выдаче гарантии (поручительства) - услуга гаранта» и т.д. (ст. 117).
Рассматриваемое содержание данного коллизионного принципа получает отражение также и в практике судебных органов Российской Федерации. Так, российский арбитражный суд при разрешении вышеупомянутого спора о признании недействительным внешнеэкономического контракта об аренде теплохода, заключенного между российским акционерным обществом и немецким обществом, в ходе отыскания подлежащего применению правопорядка сослался на коллизионную норму lex venditoris в широком значении как норму права, применимую к обязательствам сторон по этой сделке.
При рассмотрении дела по существу суд принимал во внимание следующие обстоятельства: договор аренды заключен между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах. Таким образом, данную сделку можно охарактеризовать как внешнеэкономическую; заключение договора предполагает установление между сторонами определенных прав и обязанностей, при этом реализация этих прав и обязанностей должна осуществляться в рамках установленного законом. Если осуществление прав и обязанностей одной из сторон ущемляет права и обязанности другой стороны, то такая сделка может быть признана судом недействительной по иску потерпевшей стороны. При этом для признания сделки недействительной суд должен руководствоваться теми основаниями, которые предусмотрены в законе, в рамках которого действуют стороны; поскольку стороны не определили своим соглашением применимое право, суд в первую очередь выбирает право, регулирующее порядок осуществления и прекращения прав и обязанностей сторон. При определении применимого права к договору аренды (имущественного найма) суд счел необходимым руководствоваться пп. 2 п. 1 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г., которым установлено, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве применяется право страны наймодателя. Поскольку наймодателем (арендодателем) являлась немецкая фирма, правом, применимым к отношениям сторон по сделке, является правовая система ФРГ, и порядок принудительного прекращения прав и обязанностей сторон должен соответственно определяться судом исходя из содержания предписаний немецкого права.
В ряде стран для торговых сделок международного характера вообще или некоторых их видов, либо составляющих их элементов коллизионное право особо выделяет привязку к закону места исполнения договора - lex loci solutionis. Таков подход СРВ, Португалии, в известном смысле России, а также МНР. Положения монгольского ГК в основном идентичны российскому регулированию. Так, к договорам о производственном сотрудничестве, специализации и кооперировании, выполнении строительно-монтажных и других работ по капитальному строительству применяется право страны, где такая деятельность осуществляется или создаются предусмотренные договором результаты (п. 2 ст. 166 Основ гражданского законодательства 1991 г. и ст. 434 ГК МНР). В отношении приемки исполнения по договору принимается во внимание право места исполнения такой приемки, если сторонами не согласовано иное (п. 6 ст. 166).
Португальский Торговый кодекс специальным образом оговаривает применимое право для случаев определения способа исполнения. В частности, если содержание и действие обязательств подчиняется закону места заключения договора, то в отношении способа исполнения ст. 4 предписывает обращаться к закону места исполнения.
Место заключения сделки во внешнеэкономических отношениях - весьма распространенная коллизионная привязка, закрепляемая не только во внутреннем праве государств, но и в международных соглашениях. Например, она выступает в качестве основного коллизионного принципа, рассчитанного на действие в обязательственных отношениях в Соглашении 1992 г. о порядке разрешения хозяйственных споров, а также многосторонней Конвенции стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях 1993 г.
Право, применяемое к сделке для регулирования существа отношения, обычно именуется обязательственным статутом - lex causae. Указанные выше коллизионные формулы прикрепления используются для отыскания именно обязательственного статута сделки (отношения). В проекте третьей части ГК РФ в перечне коллизионных принципов приведены привязки, способствующие определению права, применимого к сделке по существу, в случаях отсутствия между сторонами соглашения об ином. В проекте разд.VII lex venditoris в широком смысле слова получил дополнительную конкретизацию за счет включения правила о прикреплении к праву страны подрядчика в договоре подряда и ссудодателя в договоре о безвозмездном пользовании имуществом.
В аспекте унифицированного регулирования частноправовых отношений, лежащих в сфере международного оборота, наибольшее внимание со стороны широкого международного сообщества получил договор купли-продажи (см. об этом в гл. 23). В то же время в рамках некоторых региональных объединений имеют место примеры разработки документов, рассчитанных на единообразное применение в иных сферах отношений и договорных видов. Таковыми в рамках Совета Экономической Взаимопомощи выступали в свое время Общие условия технического обслуживания машин, оборудования и других изделий, поставляемых между организациями стран-членов СЭВ, уполномоченными совершать внешнеторговые операции (ОУТО СЭВ 1973 г. в ред. 1982 г.), Общие условия монтажа и оказания других технических услуг, связанных с поставками машин и оборудования между организациями стран-членов СЭВ (ОУМ СЭВ 1973 г.), Общие условия специализации и кооперирования производства между организациями стран-членов СЭВ (ОУСК 1979 г.), а также в рамках Европейских сообществ Римская конвенция от 19 июня 1980 г. о праве, применимом к договорным обязательствам (Римская конвенция).
Если первые из перечисленных международных соглашений содержали материально-правовые нормы и, как правило, единственную коллизинную норму, являющуюся основной для каждого из договорных видов соответственно предмету договора, то Римская конвенция направлена на выработку и закрепление максимально широкого спектра коллизионных привязок для многих категорий отношений и устанавливает ряд немногочисленных изъятий. Римская конвенция заслуживает особого освещения ввиду ее универсального, как подчеркивают многие авторы, характера. Универсальность этого документа проявляется прежде всего в том, что она подлежит использованию в любой ситуации, при которой возникает выбор между правом различных стран (ст. 1), и применяется не только в отношениях между субъектами стран-участниц данного международного договора. Как отмечают ее исследователи, английский судья или арбитр, рассматривающий спор между продавцом и покупателем по поводу поставки мяса из Аргентины в Нью-Йорк, если он обязан определить надлежащее право договора, должен обратиться к нормам Конвенции. Право, подлежащее применению, должно быть применено независимо от того, является ли оно правом участвующего в Конвенции государства. Главенствующий принцип прикрепления, используемый в ней,- это привязка к праву страны, с которым договор имеет наиболее тесную связь, в основу чего положена презумпция, что контракт связан наиболее тесным образом с правом страны, где имеет обычное местожительство, местонахождение или основную деятельность сторона, обеспечивающая решающее для данного договора предоставление. Так, если между российским предприятием и голландским обществом заключен договор хранения при отсутствии соглашения о надлежащем праве, будет применяться правопорядок хранителя как стороны, осуществляющей наиболее характерное для данного договорного вида действие. Следовательно, если в анализируемой ситуации хранителем будет выступать российское предприятие, то применимым правом окажется право Российской Федерации, хотя она и не участвует в Римской конвенции. С другой стороны, в случае договора займа между французским и марокканским предприятиями при отсутствии соглашения между сторонами о применимом праве, если суд установит, что надлежащим правом является французский правопорядок, отношения между заимодавцем и взаимополучателем по существу будут регулироваться тем материальным правом, которое должно быть определено в силу коллизионных норм Римской конвенции, так как Конвенция действует во Франции непосредственно. Таким образом, коллизионное регулирование, содержащееся в Конвенции, будет распространяться и на гражданско-правовые договоры с субъектами тех стран, которые не являются ее участниками.
Предмет регулирования Конвенции ограничен некоторыми изъятиями, которые касаются: 1) статуса и правоспособности физических лиц; 2) обязательств, возникающих из оборотных документов (векселя, чека и т.д.); 3) обязательств, возникающих из наследственных отношений, вещно-правовых отношений, брачно-семейных отношений; 4) обязательств, возникающих из арбитражных и пророгационных соглашений; 5) обязательств, возникающих из отношений, регулируемых законодательством о компаниях, создании трастов, отношений между учредителями, доверительными собственниками и бенефициарами траста; 6) последствий действий посредника для отношений принципала с третьим лицом, не затрагивающих, однако, других аспектов агентских соглашений.
В сферу действия Конвенции не входят также вопросы, связанные с процедурой доказательств и иными процессуальными действиями. Формулируя общие принципы изъятий из регулирования Конвенцией, необходимо констатировать, что она распространяется на широкий круг обязательств, возникающих из договорных отношений, за исключением, однако, специфических соглашений (пророгационные соглашения) либо тех, которые, хотя и имеют договорный характер, не являются коммерческими (например, обязательства по доставлению содержания или алиментированию), либо если эти отношения уже специально урегулированы соответствующими актами (например, оборотные документы) или Европейские сообщества имеют в виду подобную регламентацию в будущем (страховые контракты). При этом на договоры страхования Римская конвенция распространяется, если риски, покрываемые ими, лежат вне территории стран ЕС (в противном случае будут действовать иные акты - директивы, принятые в рамках Сообществ). Договоры перестрахования подлежат регулированию на основании норм Конвенции даже и тогда, когда риски находятся в пределах территории стран ЕС.
Конвенция содержит 33 статьи, в которые включены принципы определения применимого права, и решает проблемы, возникающие в процессе коллизионного регулирования. В числе таких принципов имеются как общие (генеральные) правила, так и специальные, рассчитанные на особые случаи и потому квалифицируемые как изъятия из общих норм. Фундаментом для выбора права в анализируемом документе выступает автономия воли сторон. В то же время в ее тексте содержатся положения, безусловно ограничивающие сферу и характер legis voluntatis. Выбор права, согласно Конвенции, должен быть прямо выражен сторонами или с разумной определенностью вытекать из условий договора или обстоятельств дела, если отыскание применимого права осуществляется судом. Стороны могут избрать право, применимое к контракту в целом либо к любой его части (ст. 3). Данное явление, именуемое «расщеплением» правового режима, хотя и допускается Конвенцией, однако не рекомендуется.
Стороны обладают правом подчинить договор иному правопорядку, нежели тому, который они избрали ранее. Вместе с тем подобное соглашение правомерно только в случаях, если это не наносит ущерба действительности контракта с точки зрения формы и не влечет неблагоприятных последствий для прав третьих лиц. Римская конвенция содержит специальные предписания, касающиеся соотношения избранного сторонами или судом права и императивных норм, содержащихся в национальном законе, который подлежал бы применению, если бы такой выбор не был сделан (ст. 7): «1. При применении в соответствии с настоящей Конвенцией права страны могут быть применены императивные нормы другой страны, с которой отношение имеет тесную связь, если и поскольку согласно праву этой последней страны такие нормы должны применяться независимо от права, применимого к договору. Решая вопрос о применении таких императивных норм, необходимо учитывать их природу и назначение, а также последствия их применения или неприменения. 2. Ничто в настоящей Конвенции не ограничивает применение норм права страны суда в случаях, когда они являются императивными независимо от права, применимого к договору». Эти положения существуют параллельно с нормами, учреждающими оговорку о публичном порядке. Последним посвящена ст. 16 Конвенции. В то же время любое государство ЕС, присоединяясь к Конвенции, вправе сделать оговорку о неприменении п. 1 ст. 7 или п. 1 ст. 10, касающихся императивных норм и последствий недействительности контрактов.
Предписания, аналогичные рассматриваемым, в дальнейшем вошли в действующее законодательство по международному частному праву ряда стран (ФРГ, Швейцарии). Сходные положения предложены и в проекте третьей части ГК РФ: «Правила настоящего раздела не затрагивают действия тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самой норме или ввиду их особого значения для обеспечения прав и охраняемых интересов участников гражданского оборота регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права» (ст. 1229). Кроме того, анализируемый подход отражен и в принятой 22 декабря 1986 г. Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, в ст. 17 которой предусматривается, что Конвенция не препятствует применению тех положений права страны суда, которые должны применяться независимо от права, которому подчинен договор. Тождественные правила включены в Принципы международных коммерческих договоров, разработанные ИНИДРУА, 1994 г. (ст. 1.4 «Обязательные (инперативные) положения»).
Римская конвенция устанавливает ряд специальных правил определения применимого права, если стороны не сделали соответствующий выбор. Так, для случаев сделок с недвижимостью презюмируется, что договор имеет наиболее тесную связь с правопорядком страны, где недвижимое имущество находится. Потребительские сделки подчиняются праву страны, в которой потребитель имеет свое обычное местопребывание, если применимое право не избрано. Однако даже в противном случае упомянутый правопорядок будет иметь превалирующее действие по отношению к избранному сторонами на основании автономии воли в части императивных норм страны обычного местожительства или местопребывания потребителя, защищающих его интересы. Трудовые контракты наиболее тесным образом связаны с правом страны выполнения работы, даже если договорные отношения работника основываются на краткосрочном договоре.
Сфера действия применимого права согласно Конвенции охватывает толкование договора, его исполнение, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения, оценку и размер причиненных убытков, способы прекращения обязательств, исковую и приобретательную давность, последствия недействительности договоров.

Международный договор представляет собой международное соглашение, заключенное между государствами и / или другими субъектами МП в письменной или устной форме и регулируемое МП, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном или нескольких документах, а также независимо от его конкретного наименования. Договор может содержаться в нескольких документах. Таково, например, Соглашение в форме обмена письмами между Правительством РФ и Правительством Японии по консульским вопросам 2001 г. Договоры могут иметь самое различное наименование (пакт, конвенция, протокол, соглашение и т.д.). Юридическая сила договора не зависит от его наименования. Договор может иметь только собственное наименование - "Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией североатлантического договора" 1997 г.

Субъекты права международных договоров

Все субъекты МП обладают правоспособностью заключать международные договоры. Однако правоспособность субъектов МП заключать договоры ограничена основными принципами МП и другими императивными нормами МП. Кроме того, следует учитывать, что если основные (суверенные) субъекты вправе заключать договоры практически по любому вопросу, могущему быть предметом международно-правового регулирования, то правоспособность производных субъектов МП ограничена их учредительными документами, в частности, уставами международных организаций. Международные договоры не создают прав и обязательств или прав для третьих государств без их на то согласия. Однако государства, не участвующие в договоре, могут применять его положения в качестве обычных норм МП. Сторонами в договорах могут быть как государства, так и международные организации. Иногда заключаются договоры с участием лиц, не являющихся субъектами МП (например, межправительственное соглашение, в котором, помимо государств, участвует крупное предприятие. Такие договоры являются международно-правовыми в части отношений между субъектами МП; в части, касающейся отношений между государством и ТНК, правила, зафиксированные в договоре, носят частноправовой характер.

Виды международных договоров

В зависимости от субъекта, заключающего договор, различают три вида международных договоров: межгосударственные - заключаемые от имени государства (например, Договор между РФ и США о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1999 г.), межправительственные - заключаемые от имени правительства (Договор между Правительством РФ и Правительством Республики Армения о статусе пограничных войск РФ, находящихся на территории Республики Армения, и условиях их функционирования, 1992 г.) и межведомственные договоры - от имени органов исполнительной власти (Соглашение о сотрудничестве в сфере специального сопровождения в оперативно-розыскной деятельности 1999 г.).

Форма договоров

Международные договоры могут заключаться как в письменной, так и в устной форме. Как уже говорилось, Венские конвенции о праве договоров 1969 г. и 1986 г. регламентируют порядок заключения, исполнения и прекращения только письменных договоров. В отношении устных договоров нормы МП не кодифицированы и представлены международными обычаями.

Структура договоров

Международные договоры, как правило, состоят из преамбулы (в ней обычно указываются цели заключения данного договора, стороны договора и др.), центральной части (предмет договора, права и обязанности сторон), заключительной части (в ней предусматриваются условия вступления договора в силу, срок его действия, порядок прекращения и т.д.). Иногда договоры сопровождаются приложениями, в которых содержатся нормы, поясняющие основной текст, правила процедуры, разрешение споров и т.д. Так, неотъемлемой частью Договора между РФ и США о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений 1993 г. являются: Меморандум о договоренности о зачислении боезарядов и о данных по тяжелым бомбардировщикам 1993 г., Протокол о процедурах, регулирующих ликвидацию тяжелых МБР, и о процедурах, регулирующих переоборудование шахтных пусковых установок тяжелых МБР 1993 г., Протокол о показах и инспекциях тяжелых бомбардировщиков 1993 г. Протокол 1997 г. Все части договора имеют одинаковую юридическую силу и применяются с учетом каждой из них.

Понятие сделок международного характера и понятие ВЭС: общее и особенное.

Правовое регулирование договорных обязательств занимает существенное место в гражданском праве любого государства. Нормы, регулирующие договорные обязательства, занимают важное место и в международном частном праве. С помощью этих норм регулируется обширный круг гражданско-правовых отношений, осложненных иностранным элементом: международная купля-продажа, сдача имущества в аренду, сооружение производственных и иных объектов за рубежом, международная перевозка грузов, пассажиров и багажа, международные расчеты и кредитование, использование иностранных произведений науки, литературы и т. п.

В доктрине и нормах международного частного права для обозначения договорных обязательств использовались два термина: сделки и договоры. Так, в предыдущем российском законодательстве использовались термины «внешнеторговая сделка» (ГК РСФСР 1964 г.) и «внешнеэкономическая сделка» (Основы гражданского законодательства 1991 г.). В обоих случаях понимались и сделки, и договоры, а в ст. 166 Основ 1991 г. прямо было перечислено около двух десятков договоров, охватываемых термином «внешнеэкономическая сделка».

Внешнеэкономическая сделка в отличие от других сделок опосредует предпринимательскую, коммерческую деятельность в сфере международных хозяйственных связей. Правда, в международной практике термин «внешнеэкономическая сделка», как правило, не используется. Более распространенный термин - «международная коммерческая сделка» или «международный коммерческий договор». Достаточно привести в качестве примера документ, разработанный Римским институтом унификации частного права в 1994 г.и получивший широкое признание в практике, - «Принципы международных коммерческих договоров» (Принципы УНИДРУА)

Оба термина равнозначны, хотя некоторое оттеночное различие существует. «Внешнеэкономическая сделка» выражает позицию одного государства: участие России, ее граждан, юридических лиц в международных экономических связях является их внешнеэкономической деятельностью, которая осуществляется в виде внешнеэкономических сделок. Та же деятельность с позиции двух или более государств будет международной хозяйственной деятельностью, а сделки, ее опосредующие, - международными коммерческими сделками.

Как и предыдущее законодательство по международному частному праву, ГК РФ, обращаясь к термину «внешнеэкономические сделки», не раскрывает его содержания. Вместе с тем выделение внешнеэкономических сделок из всего массива гражданско-правовых сделок имеет серьезное практическое значение, так как непосредственно связано с особенностями правового регулирования.

Если сделка «внутренняя», т. е. не имеет иностранных элементов,то она целиком находится в национальном правовом поле и регулируется российским правом. Если сделка международная (внешнеэкономическая), то она связана с правом разных государств и возникает проблема выбора права одного из них, нормы которого должны быть применены. Прежде всего необходимо определить, какие сделки относятся к международным, трансграничным.

Для этого следует обратиться к ст. 1186 ГК, определяющей круг гражданско-правовых отношений, регулируемых международным частным правом. Исходя из этой статьи к международным или трансграничным относятся сделки и договоры «с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо... осложненные иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей...»

Кроме того, из круга сделок и договоров международного характера следует выделить внешнеэкономические сделки. Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование внешнеэкономических сделок (договоров) имеет свою специфику.

Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы внешнеэкономической сделки, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).

Во-вторых, большую роль в регулировании международных коммерческих договоров (внешнеэкономических сделок) играют международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы. Например, Венская конвенция о международной купле-продаже 1980 г. содержит унифицированные материально-правовые нормы, которые применяются не ко всем трансграничным договорам купли-продажи, а только к договорам, оформляющим предпринимательскую, коммерческую деятельность. Конвенция прямо устанавливает, что она не применяется в отношении купли-продажи товаров для личного, семейного или домашнего пользования.

В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином - обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием «Lex mercatoria». Широко применяемые обычаи благодаря неофициальной кодификации опубликованы в разного рода международных актах, которые необычайно популярны в мировой деловой практике

В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров. Речь идет о международных

коммерческих арбитражах, которые могут быть институционными (постоянно действующими) и ad hoc (создаваемыми для рассмотрения конкретного спора). Особенность такого механизма заключается в том, что сами стороны спора выбирают, в какой стране, каком арбитраже, на каком языке спор будет рассматриваться.

Стороны сами формируют арбитражный состав, который будет рассматривать дело, и определяют процедуру рассмотрения спора. привело к тому, что участники международной предпринимательской деятельности предпочитают передавать свои споры для разрешения в международный коммерческий арбитраж

Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: внешнеэкономические сделки, опосредующие международную предпринимательскую деятельность, и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли.

В условиях демократического общества, признания и соблюдения прав человека и основных свобод все большее число российских граждан участвуют в гражданско-правовых операциях международного характера, заключают гражданско-правовые договоры с иностранцами по поводу объектов, находящихся на территории иностранного государства и т. п., игнорировать которые законодательство не может. Исходя из этого коллизионные нормы, устанавливающие применимое право к договорным обязательствам, используют общие категории сделок или договоров, которые включают как сделки, не имеющие коммерческого характера, так и сделки, имеющие предпринимательский, внешне-экономический характер, которые в нашей практике традиционно воплощаются в термине «внешнеэкономическая сделка», а в мировой практике - чаще в термине «международный коммерческий договор» или «международная коммерческая сделка».

Особенности правового регулирования внешнеэкономической сделки требуют раскрытия данного понятия

В настоящее время при определении внешнеторговой сделки следует обратиться к Федеральному закону о государственном регулировании внешнеторговой деятельности от 13 октября 1995 г. В нем нет определения сделки, но дается определение внешнеторговой деятельности: это -«внешнеторговая деятельность - деятельность по осуществлению сделок в области внешней торговли товарами, услугами, информацией и интеллектуальной собственностью;

Отсюда внешнеторговая сделка - это сделка, опосредующая предпринимательскую деятельность в области международного обмена товарами, работами, услугами, информацией, интеллектуальной собственностью.

Внешнеэкономическая (международная коммерческая) сделка, как и любая гражданско-правовая сделка, может быть односторонней, когда для ее совершения необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (например, доверенность), и двух-или многосторонней.

Таким образом, представляется более оправданным оперировать понятием «сделка международного характера» как общей категорией, в рамках которой могут существовать различные виды: «внешнеэкономическая сделка», «внешнеторговая сделка», «международная коммерческая сделка», «международная некоммерческая сделка». Потребность в таком понятии - «сделка международного характера» или просто «международная сделка» - очевидна и обусловлена тем, что оно в состоянии охватить не только сделки во внешней торговле, равно как и вообще в сфере внешнеэкономических связей, но и отношения, не носящие возмездного характера. Как представляется, именно отсутствие подобной более общей категории привело к тому, что в Основах гражданского законодательства 1991 г. (ст. 166), ГК МНР 1994 г. (ст. 434) договор дарения присутствует в числе видов договоров, относимых к внешнеэкономическим, а это объективно ведет к подрыву основных признаков внешнеэкономической сделки, формулируемых вышеуказанным образом. Ни выдача доверенности, ни заключение договора дарения или некоторых иных видов договоров (так называемых организационных, которые также принято относить к внешнеэкономическим, хотя в них не присутствует второй сущностный элемент - экспорт-импорт в широком смысле слова, столь характерный для внешнеторговых и внешнеэкономических сделок, - например, договор о создании совместного предприятия с иностранным участием) не совершаются в предпринимательских целях, т.е. в порядке, непосредственно направленном на извлечение прибыли. Аналогично этому трудно подвести под категорию внешнеэкономических в сложившемся представлении отношений обязательства из причинения вреда, когда, скажем, ущерб в результате дорожно-транспортного происшествия причиняется транспортным средством предприятия, учрежденного в соответствии с законами одного государства, юридическому или физическому лицу другого государства.

Между тем к выводу именно о таком характере рассматриваемых отношений пришел арбитражный суд при разрешении спора между сторонами-участниками внешнеэкономических отношений о возмещении вреда (см. Информационное письмо ВАС РФ от 16февраля 1998 г.).

. Система регулирования ВЭС:

а) национально-правовое регулирование (национальный закон и подзаконные акты, судебные прецеденты);

Правовое регулирование деятельности во внешнеэкономической сфере закреплено в Конституции РФ и рядом специальных законов. · Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 164-ФЗ "Об основах государственного регулирования внешнеторговой деятельности" (с изменениями и дополнениями)определяет основные принципы государственной внешнеэкономической политики, порядок ее осуществления российскими и иностранными лицами, а также компетенцию органов государственной власти. Защитные, антидемпинговые, компенсационные меры и порядок их введения и применения определил Федеральный закон от 14 апреля 1998 г. “О мерах по защите экономических интересов Российской Федерации при осуществлении внешней торговли товарами” и Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 165-ФЗ "О специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мерах при импорте товаров" (с изменениями и дополнениями)

Правовое регулирование внешнеэкономической деятельности также осуществляется административным правом, прежде всего его подотраслью – таможенным правом, финансовым правом, особенно такими подотраслями как налоговое и валютное право. Тем не менее, главным регулятором на национальном уровне является гражданское право. Раздел VI ГК РФ содержит ряд коллизионных норм, устанавливающих правила выбора применимого права к обязательствам, охватывая все виды договоров.

Процесс регулирования внешнеэкономической сделки начинается с определения правила выбора той правовой системы, которое будет устанавливать форму сделки. В международном частном праве сложилось два наиболее применимых правила выбора правовой системы, издавна сложившимся правилом является место совершения сделки (или шире – гражданско-правового акта) – locus regit formam actus. В связи с тем, что место совершения сделки может носить случайный характер, сформировалось правило, подчиняющее форму сделки закону существа сделки – lex causae. В ГК РФ ст. 1209 п.1 устанавливает, что форма сделки подчиняется праву страны места ее совершения. Однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права. Такое же правило применяется и в отношении формы доверенности (абз. 2 п. 1 ст. 1209 ГК РФ). Согласно п. 2 данной статьи форма внешнеэкономической сделки подчиняется российскому праву, при условии, что одной из сторон является российское юридическое лицо либо физическое лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, личным законом которого является российское право (ст. 1195 ГК РФ). Исключением из общего правила в отношении формы сделки установленное п. 1 ст. 1209 ГК РФ, также является п.3 этой же статьи, которая касается сделок с недвижимым имуществом, подчиняя правовое регулирование таких сделок правом страны, где недвижимость находится, а если недвижимое имущество внесено в Государственный реестр РФ, то по российскому праву.

Важные положения содержатся в ст. 1210 ГК РФ, которая устанавливает принцип выбора права соглашением сторон (т.е. закон “автономии воли”), перечень подобных вопросов содержится в ст. 1215 ГК РФ, который не является исчерпывающим. Причем норма определяет возможность сторонам выбрать применимое право как при заключении договора, так и в последующем. Выбор права после заключения договора практически не ограничен во времени и распространяется на отношения с момента заключения договора, при этом не должны быть ущемлены права третьих лиц, которые могли быть привлечены к выполнению обязательств.

Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обязательств дела (п. 2 ст. 1210 ГК РФ). Не устанавливая пространственных ограничений, когда стороны могут выбрать в качестве применимого право любого государства вне зависимости от связи договора с определенным кругом государств, гражданское законодательство России поддерживают практику, сложившуюся в большинстве стран мира в подходе к регулированию данного вопроса.

ГК РФ устанавливает возможность сторонам по договору выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210). Но в том случае, если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной стороной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных страны, с которой договор реально связан (п. 5 ст. 1210 ГК РФ).

В случае, если стороны не выбрали применимое право к договорным обязательствам, компетентным будет право того государства, с которым конкретный договор наиболее тесно связан – закон наиболее тесной связи (Proper law of the contract). Данный порядок закреплен ст. 1211 ГК РФ, которая определяет, что правом страны, с которой договор наиболее тесно связан, считается, если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (п. 2 ст. 1211). Далее данная статья конкретизирует ту сторону по договору, чье исполнение имеет решающее значение, указывая 19 договоров. Данный подход позволяет найти компетентный правопорядок, обеспечивающий наиболее адекватное регулирование. Иной порядок в выборе применимого права установлен ст. 1213, предусматривающей выбор права к договору в отношении недвижимого имущества, применяя право страны, где находится недвижимое имущество. В случае, если договор содержит элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан (п. 5 ст. 1211 ГК РФ).

Специальное правовое регулирование установлено к договору с участием потребителя, к которому относится договор с участием физического лица, которое использует, приобретает или заказывает движимые вещи (работы, услуги) для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, либо имеет намерение использовать, приобрести или заказать такие вещи (работы, услуги). ГК РФ в ст. 1212 осуществляет правовое регулирование при помощи автономии воли и закона места жительства потребителя, отдавая предпочтение закону места жительства (lex domicilii).

Отдельно определено регулирование договора о создании юридического лица с иностранным участием. Согласно ст. 1214 ГК РФ применяется право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо.

Вопросы исковой давности в отношении договорных обязательств определены ст. 1208 ГК РФ, которая связывает регулирование с обязательственным статутом (т.е. право, подлежащее применению к обязательствам), который регулирует обязательственное отношение. Аналогичный подход закреплен и в отношении уплаты процентов (ст. 1218 ГК), уступки требования (ст. 1216).

В отношении односторонних сделок компетентным правопорядком является право страны, где находится место жительства или основное место деятельности стороны, принимающей на себя обязательства по односторонней сделке (ст. 1217). Подобная коллизионная привязка является обоснованной в силу особенностей односторонних сделок, так как такие обязательства возникают из действий одного лица, то и применимым правом к таким обязательствам должно быть право этого лица.

Также национальное регулирование осуществляется с помощью Федеральный закон от 18 июля 1999 г. N 183-ФЗ "Об экспортном контроле" (с изменениями и дополнениями), Закон РФ от 15 апреля 1993 г. N 4804-I "О вывозе и ввозе культурных ценностей" (с изменениями и дополнениями), Федеральный закон от 22 июля 2005 г. N 116-ФЗ "Об особых экономических зонах в Российской Федерации" (с изменениями и дополнениями).

б) международно-правовое регулирование (международные договоры, международно-правовые обычаи);

Международное право, регулируя отношения между государствами в экономической сфере, оказывает возрастающее влияние и на правовую регламентацию внешнеэкономических сделок. Роль международного права в регулировании внешнеэкономических сделок осуществляется в двух направлениях: во-первых, установление правовых основ осуществления международных экономических связей, их правового режима и, во-вторых, создание единообразного правового регулирования внешнеэкономических сделок на основе унификации материально-правовых и коллизионных норм.

Рассматривая первое направление прежде всего отметим торговые договоры, заключаемые на двусторонней основе (они могут иметь разное наименование: договор о дружбе, торговле и мореплавании; договор о торговле и навигации; договор о торговле и экономическом сотрудничестве и др.). Заключаемые бессрочно или на длительные сроки, они устанавливают общую правовую основу не только для торговых, но и любых иных экономических отношений между договаривающимися государствами. Их называют торговыми в силу исторической традиции, так как торговля в течение многих столетий была единственным видом межгосударственных экономических связей. В последнее время в развитие торговых договоров или вместо них заключают межправительственные соглашения о торговом, научно-техническом и экономическом сотрудничестве.

С рядом государств Россия заключает межправительственные соглашения о товарообороте или соглашения о товарообороте и платежах. В них устанавливаются контингента товаров, составляющие товарооборот между договаривающимися государствами на двусторонней основе. В отличие от торговых договоров они заключаются на короткие сроки (6-12 месяцев), при большем сроке ежегодно подписываются дополнительные протоколы. Соглашения обязывают государства обеспечить оговоренные поставки, т. е. выдавать беспрепятственно выдачу лицензий и создавать другие условия для ввоза и вывоза в пределах согласованных контингентов товаров. Часто они определяют порядок расчетов.

По своему содержанию к соглашениям по товарообороту близко примыкают товарные соглашения, заключаемые на многосторонней основе. С помощью установления квот для каждого участвующего государства на куплю-продажу определенного товара на международном рынке государства стремятся предотвратит резкие колебания цен. Подобные соглашения существуют по нефти, каучуку, олову, пшенице, какао, кофе, сахару и пр. Государства обязуются не допускать ввоз и вывоз соответствующих товаров за пределами установленных квот.

Рассмотренные международные договоры регулируют взаимоотношения между участвующими государствами. Но их положения имеют правовые последствия и для сторон внешнеэкономических сделок, если стороны находятся под юрисдикцией договаривающихся государств. Понятно, что если договором установлен режим наибольшего благоприятствования по таможенным платежам, то стороны внешнеэкономической сделки не вправе претендовать на иной режим. Сделка, выходящая за пределы квоты, установленной для государства международным договором, юридически не может быть исполнена и т. д.

Однако, несмотря на взаимосвязь сделки с международными договорами, она обладает юридической самостоятельностью. Это означает, что:

1) стороны при заключении внешнеэкономической сделки обязаны руководствоваться положениями соответствующих международных договоров;

2) после того, как сделка заключена, права и обязанности сторон определяются самой сделкой;

3) если после заключения сделки государства внесут изменения в содержание международных договоров, то они порождают гражданско-правовые обязательства дли сторон сделки только после того, как такие изменения будут внесены сторонами в сделку.

Второе направление роли международного права в регулировании внешнеэкономических сделок проявляется в создании режима их единообразного правового регулирования в разных государствах, что достигается посредством унификации соответствующих норм коллизионного права и норм материального гражданского права, т. е. унификации права международной торговли.

Достаточно подчеркнуть, что для российских лиц, участвующих во внешнеэкономической деятельности, принципиальное значение имеют лишь те международные договоры, которые обязательны для Российской Федерации. Прежде всего это Конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., Соглашение об общих условиях поставок товаров между организациями государств - участников СНГ 1992 г., Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. (СНГ), Оттавская конвенция о международном финансовом лизинге 1988 г. Анализ этих договоров будет сделан ниже.

Решения Совета Безопасности ООН и внешнеэкономические сделки

Необходимость в специальном рассмотрении этого вопроса вызвана тем, что в отличие от других органов ООН, принимающих их резолюции-рекомендации, Совет Безопасности может принимать юридически обязательные для государств решения. И хотя такие решения принимаются по вопросам, связанным с нарушением мира или представляющим угрозу нарушения мира, они часто выражаются во введении экономических санкций против государства, которые затрагивают и участников внешнеэкономической деятельности.

да же в самих резолюциях иногда прямо подчеркивается, что государства обязаны не только их выполнять, но и обеспечить их выполнение своими физическими и юридическими лицами. Поэтому решения Совета Безопасности оказывают воздействие на внешнеэкономические сделки.

Так, в резолюцию Совета Безопасности 678/1990 г., вводящую санкции против Ирака в связи с его агрессией против Кувейта, было включено положение о том, что государства обязаны осуществлять их «несмотря на существование каких бы то ни было прав и обязанностей, созданных... любым контрактом, заключенным до даты принятия решения». Следовательно, даже контракты, заключенные до принятия резолюции, не должны исполняться, если их исполнение противоречит вводимым санкциям.

Следует различать юридические последствия решений Совета Безопасности, вводящих запреты на совершение тех или иных экономических связей с виновным государством, для внешнеэкономических сделок, заключаемых после введения санкций, и для сделок, заключенных до их введения. Сделки, заключаемые после введения санкций, юридически недействительны, они не порождают прав и обязанностей у сторон, и последние не несут ответственности за неисполнение своих обязательств по сделке.

Сложнее решается вопрос о судьбе сделки, заключенной до введения санкций. Введение санкций делает исполнение обязательств по сделке юридически невозможным. Но возникает вопрос об ответственности стороны, не выполнившей свои обязательства. Наличие резолюции Совета дает основания для решения суда об освобождении от ответственности. Идеально, когда данное основание предусмотрено во внутреннем праве государства.

Если этого нет, то суд вправе обосновать освобождение от ответственности за невыполнение сделки ссылкой на непреодолимую силу. Но если стороны сделки желают избежать нежелательных последствий введения санкций, они могут включить в сделку положение, что «никакие решения международных органов не могут освободить от ответственности сторону, не выполнившую свои обязательства». В таком случае сторона, не выполнившая свои обязательства по сделке из-за введения санкций, тем не менее будет обязана компенсировать убытки другой стороне. Подобного рода контрактные условия могут получить значительное распространение в отношениях со странами, положение которых не отличается стабильностью.

Резолюции Совета Безопасности юридически обязательны для государств, которые обязаны обеспечить их выполнение всеми на ходящимися под их юрисдикцией органами, организациями и индивидами. Государство самостоятельно определяет правовую форму, в которой они будут действовать в пределах национальной юрисдикции и определять права и обязанности участников внешнеэкономической деятельности.

Советом Безопасности ООН был создан особый механизм, призванный облегчить возмещение потерь не только государствам, но и частным лицам. Первоначально данный механизм был создан для обеспечения возмещения убытков в связи с агрессией Ирака против Кувейта, однако впоследствии было решено сделать его постоянно действующим. Была создана в качестве вспомогательного органа Совета Безопасности

Компенсационная комиссия ООН с резиденцией в Женеве. Комиссия состоит из Руководящего совета (Governing Counsil), кото-374 Часть третья. Институты и подотрасли международного частного права, который и принимает решения и состоит из 15 членов (по числу членов Совета Безопасности). Решения принимаются большинством в 9 голосов. Кроме того, в Комиссию входит много советников, которые изучают дела и готовят материалы по делу.

Комиссия рассматривает три категории исков: от индивидов, от корпораций и иных организаций, от государств и международных организаций. Индивиды и организации вначале представляют свои требования своим правительствам; правительство консолидирует их! и представляет Комиссии. Правда, в некоторых случаях индивиды и организации вправе самостоятельно обращаться в Комиссию (эти случаи точно не указаны). Комиссия рассматривает вер виды понесенных заявителем убытков на основе изучения фактов, подтверждающих требования, документальных доказательств и правовой обоснованности. Правительству государства, против i которого введены санкции, предоставлено право сделать свои замечания по заявленным требованиям, но не право быть стороной в деле

Следовательно, российские участники внешнеэкономических сделок, понесшие убытки в результате введения международных экономических санкций, могут в судебном порядке получить возмещение убытков из средств федерального бюджета, а Правительство вправе возместить свои убытки через Компенсационную комиссию ООН.

в) негосударственное регулирование (обычаи делового оборота, обыкновения, «общие условия», «заведенный порядок»).

В так называемом праве международной торговли большую роль играют обычаи и обыкновения, а также применительно к отношениям конкретных субъектов между собой - заведенный порядок, или устоявшаяся практика отношений.

Обычаи в международной торговле. Не будет преувеличением сказать, что в международной торговле обычай является чуть ли не первым и основным источником права. Особое распространение в торговых отношениях обычаи имеют в торговом мореплавании, страховании, денежных отношениях, купле-продаже товаров, что имеет историческое объяснение.

Например, в международной торговле лесом (в частности, континентальной Европы) существует обычно-правовая норма: потери, возникающие при распиливании бревен, принято относить на счет покупателя. Однако обычай не будет применяться, если в отношении этого существует специальное указание в договоре между сторонами. Аналогичным образом норма обычая не будет действовать, если она противоречит императивной норме закона данной страны.

Обычай как форма права является легально закрепленным в качестве источника права и в России. Следует особо подчеркнуть, что, пожалуй, именно торговые отношения создали почву для включения в ГК РФ данной формы в целях использования в правовом регулировании.

Правда, терминологически ГК оперирует не всегда термином «торговый обычай», а «обычаями делового оборота». В Законе о международном коммерческом арбитраже анализируемый термин- «торговые обычаи» - присутствует эксплицитно: «Во всех случаях третейский суд принимает решение... с учетом торговых обычаев, применимых к сделке» (ст. 28). Ранее обычаи международной торговли в практике внешнеторгового арбитража занимали место субсидиарных источников права.

Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров в ст. 9 предусматривает, что стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились, и установленной практикой отношений. Не ограничиваясь этим, Конвенция устанавливает: «При отсутствии договоренности об ином считается, что стороны подразумевали применение к договору или его заключению обычая, о котором они знали или должны были знать и который в международной торговле широко известен и постоянно соблюдается сторонами в договорах данного рода в соответствующей области торговли». На данный момент необходимо обратить особое внимание ввиду его неординарности. Как видно, ч. 2 приведенной статьи, констатируя, что подразумевается связанность сторон обычаем, о котором они не знали, но который широко известен в данной сфере отношений по международной торговле, требует от сторон такого знания.

Тот факт, что в некоторых случаях можно встретиться с кодификациями соответствующих обычаев (например, Йорк-Антверпенские правила об общей аварии, подготовленные впервые еще в 1865 г. в Йорке (Англия), пересмотренные затем в 1877 г. в Антверпене, измененные в 1890, 1924 и последующих годах, принятые в дальнейшем на конференции в Амстердаме в 1949 г. Международным морским комитетом, которые действуют ныне в ред. 1990 г.), не опровергает справедливости сказанного о правовой природе обычая, в том числе и обычая международной торговли. Указанные и подобные им кодификации не являются нормативными актами. По мнению Л.А. Лунца, в международных торговых отношениях трудно обозначить какие-либо обычаи, которые имели бы характер единообразных международных норм. Он заметил, что скорее можно говорить не о международном обычае торговли, а о национальном обычае в области международной торговли. В то же время, признавая необходимость «освоения» конкретным государ-ством того или иного обычая, если он не относится к категории нормы jus cogens, нецелесообразно затушевывать или тем более вообще упускать из виду международно-правовую природу такого правила поведения, поскольку в нем отражена специфика именно международных отношений.

В современной практике международной торговли кодификацией торговых обычаев занималась образованная в 1920 г. Международная торговая палата в Париже, выпустившая сборник под названием «Торговые обычаи» - Trade Terms.

Инкотермс (англ, аббревиатура «Incoterms» - international commercial terms). Тот же орган в течение многих лет вел работу по систематизации и обобщению терминов, встречающихся в торговых обычаях, а также изучению тех расхождений, которые характеризуют применение различных терминов, используемых в таких обычаях, в разных географических регионах. Часто сторонам контракта неизвестны различия в торговой практике в соответствующих странах. Это влечет за собой недопонимание, споры и обращения в суды, а также потерю времени и денег. Для устранения подобных проблем Международная торговая палата впервые в 1936г. опубликовала международные правила толкования торговых терминов. Дополнения и изменения вносились затем в 1953, 1967, 1976, 1980 и 1990 гг. с целью приведения правил в соответствие с текущей международной торговой практикой.

Указанные сборники известны под названием «Инкотермс». Данный документ именуется «Международные правила толкования торговых терминов». Нередко в практических, а порой и научных кругах бытует тезис о том, что «Инкотермс» представляют собой изложение правил, которые, следовательно, могут применяться непосредственно, без ссылки на них в договоре, в качестве диспо-зитивных норм. Бесспорного подтверждения этому не существует в арбитражной или судебной практике различных государств. Не случайно во введении к документу говорится о желательности осуществления сторонами ссылки на «Инкотермс» в контракте при заключении сделки.

Таким образом, несмотря на свою широкую известность и практическую применимость, по правовой природе «Инкотермс» не являются источником права в объективном смысле, т.е. не выражены как нормы права. Вместе с тем они могут получить юридически обязательное значение, если в договоре на них сторонами будет expressis verbis сделана ссылка. Иными словами, такая ссылка, будучи договорным условием, придаст «Инкотермс» обязывающий характер для контрагентов. В подобной ситуации «Инкотермс» приобретут качество источника права в субъективном смысле - источника субъективных прав и обязанностей сторон. В связи с этим обращает на себя внимание подход, предложенный в проекте третьей части ГК РФ. В п. 6 ст. 1255 устанавливается: «Если в договоре использованы принятые в международном обороте торговые термины, то, при отсутствии в договоре иных указаний, считается, что сторонами согласовано применение к их отношениям обычаев делового оборота, существующих в отношении соответствующих торговых терминов». Без всяких сомнений, это означает придание в силу закона правового значения «Инкотермс» и другим документам рекомендательной природы, существующим ныне в международной деловой практике, а также конкретизации трактовок их обязывающего характера.

В российской практике при разрешении споров, вытекающих из внешнеэкономических отношений, «Инкотермс» применяются достаточно широко, причем не только органами международного коммерческого арбитража, но и государственными судами.

В Межамериканской конвенции о праве, применимом к контрактам, 1994 г., которая также использует данное понятие, содержится некоторое уточнение, способствующее уяснению того, что имелось в виду ее создателями, когда предполагалось, что вопросы, прямо не урегулированные в документе, будут разрешаться на основе «общих принципов международного коммерческого права», а именно: «общие принципы, признанные международными организациями». Для полноты картины добавим, что рассматриваемая Конвенция в качестве еще одного критерия восполнения пробела в вопросе применимого права и содержания «общих принципов коммерческого права» упоминает для достижения целей правосудия и справедливости о руководствах, обычаях, а также общепринятых торговых обыкновениях и практике.

К категории «общих принципов» специалисты справедливо относят «Принципы международных коммерческих договоров» 1994 г., разработанные Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА). По своей правовой природе названные Принципы не относятся ни к международно-правовым соглашениям (договорам, конвенциям), ни к обычаям. Это правила, разработанные в рамках международной (межправительственной) организации, носящие характер рекомендательных норм. Они имеют факультативное действие, т.е. применяются в тех случаях, когда стороны специально сделали на них ссылку в контракте. В подобных ситуациях содержащиеся в Принципах УНИДРУА материальные нормы, касающиеся заключения, исполнения или неисполнения, а также прекращения (расторжения) договора, заменяют собой нормы национального законодательства и тем самым сужают сферу его действия, а значит, и пределы расхождений в материальном праве различных государств. Принципы УНИДРУА, таким образом, направленные на достижение единообразия в правилах поведения для соответствующих отношений, выступают средством и результатом унификации в области права международной торговли.

Обыкновения в международной торговле. Не только в реальной жизни, но и в современной специальной литературе понятия «обычай» и «обыкновения» зачастую употребляются попарно1. При этом иногда используются также такие выражения, как «заведенный порядок», «устоявшаяся практика отношений». Тождественны ли и насколько тождественны эти понятия?

Ранее было выяснено, что представляет собой обычай с правовой точки зрения. Основная его характеристика как формы права, думается, поможет отграничить обычай от обыкновения, равно как и от других более или менее сходных внешне категорий. Типично принципиальное заблуждение относительно правовой природы обыкновения или заведенного порядка (практики отношений). Нередкие попытки объяснить юридическую сущность обыкновения посредством соотнесения объемов и степени устойчивости того или иного правила поведения (обыкновение- это якобы обычай в стадии становления) приводят к ошибочным в корне суждениям. Прежде всего, сравнивая обычай и обыкновение, следует сразу подчеркнуть то обстоятельство, что это разнопорядковые явления: если обычай- источник права, содержащий норму или нормы права, то обыкновение представляет собой часть волеизъявления сторон. К обыкновениям обращаются преимущественно тогда, когда хотят установить действительную волю, истинные намерения сторон. При этом важную роль играет как общепринятая практика отношений в сходных обстоятельствах в данной области делового оборота, так и ситуация, сложившаяся в конкретных отношениях между данными сторонами на протяжении соответствующего периода. Обыкновения, не являясь ни нормами, ни источниками права, тем не менее могут приниматься во внимание судом или арбитражем, когда есть сомнения в отношении содержания волеизъявления: презюмируется, что оно имеет тот смысл, который обычно свойственен намерениям сторон при совершении сделок в данной сфере делового оборота в сходных условиях. Основные черты обыкновения и характер его отличий от обычая и иных упомянутых правовых явлений наиболее отчетливо иллюстрируются соответствующим примером из международной судебной практики.

Хрестоматийным является дело о так называемом русском золоте. По многим направлениям оно заслуживает пристальнейшего изучения, однако одним из обстоятельств, обусловливающих особый интерес к данному делу, выступает раскрытие содержания именно понятия обыкновения. Речь идет о том, что в Банке Российской империи еще в дореволюционные времена Банком Франции было депонировано золото в слитках. В дальнейшем Государственный банк СССР депонировал данные слитки в двух американских банках. В Федеральном суде Южного округа штата Нью-Йорк США в

1930-1931 гг. слушалось дело по иску французского банка об истребовании золота. У Банка Франции сохранилась и в обоснование иска была представлена расписка Государственного банка Российской империи, подтверждающая принятие золота на счет Банка Франции в российском банке. Расписка гласила: «Sous le dossier de la Banque de France». Основным вопросом, стоявшим перед судом, было выяснение титула принятия истребуемых слитков Госбанком России. Истец утверждал, что выражение, указанное в расписке, означало принятие на хранение индивидуально-определенных вещей (слитков), в результате чего Банк Франции сохранял право собственности на золото. Ответчик же считал, что между депонентом и депозитарием - Банком Франции и Государственным банком Российской империи - имели место обязательственные отношения, поскольку рассматриваемая запись означала зачисление на счет Банка Франции определенного эквивалента весового количества золота, соответствующего сданному. Вследствие этого нью-йоркские банки объявляли себя ненадлежащими лицами в данном споре, поскольку в отношениях с Банком Франции они не состояли, а приняли слитки от Государственного банка СССР. Федеральный суд, после обращения к заключению эксперта в области банковского дела по поводу установления содержания выражения «зачислено на ваш счет» («sous votre dossier»), подтвердившего смысл, отстаиваемый ответчиками, признал это обстоятельство в качестве одного из оснований для отклонения иска.

Следовательно, обыкновения представляют собой часть практики, возникшей в той или иной сфере международных отношений.

Заведенный порядок и установившаяся практика отношений. У чет деловых отношений между партнерами предусматривается национально-правовыми актами государств, а также международными соглашениями. Так, в последние десятилетия отношение законодателя к подобным элементам правового регулирования в нашем государстве явно характеризуется позитивными сдвигами, в немалой степени обусловленными возросшим участием России в международных договорах. В частности, Основы гражданского законодательства 1991 г. содержали многократные упоминания об учете при толковании договоров практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев делового оборота, последующего поведения сторон (п. 3 ст. 59, п. 2 и 3 ст. 63, ст. 64 и п. 2 ст. 75). На обращение к правилам, выработанным практикой, непосредственно указывают нормативные акты и зарубежных государств- в Законе КНР о международных хозяйственных договорах ей придается качество субсидиарного источника: «По вопросам, не урегулированным правом Китайской Народной Республики, применяется международная практика» (ст. 5).

Так, в ст. 8 Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. устанавливается, что для определения применимого права следует принять во внимание все обстоятельства деловых отношений между сторонами, а в ст. 9 Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров оговаривается, что стороны связаны любым обычаем, о котором они договорились, и практикой, которую они установили в своих взаимных отношениях. Следовательно, арбитражный (третейский) суд при разрешении спора не вправе их проигнорировать.

В деле № 163/1988 покупатель основывал свое требование о возмещении произведенных расходов по устранению дефектов ремешков к наручным часам, оперируя именно тем, что, во-первых, контрактная цена включала стоимость ремешков, а во-вторых, продавец всегда поставлял данную продукцию в таком виде, т.е. в комплекте с ремешками. Ответчик же возражал против этого, опираясь на положения контракта, явным образом не свидетельствующего об обязанности поставить товар с ремешками. Арбитраж счел доводы истца обоснованными в условиях, когда его претензия по до-укомплектованию партии часов ремешками не вызвала у ответчика встречного требования об оплате поставки дополнительных наименований изделий. Тем самым арбитраж опирался на заведенный порядок отношений между контрагентами в ходе исполнения договора.

Весьма интересным выглядит обращение к практике отношений между сторонами, когда речь идет о ситуациях, касающихся выбора применимого права.

В 1967 г. ВТАК при ТПП СССР рассматривала дело по контракту, местом заключения которого фактически была Англия, а в договоре значилось указание на г. Москву. Ответчик основывал свою позицию на постоянной практике включения в контракт г. Москвы в качестве места подписания при фактическом ином месте заключения договора даже и тогда, когда прямо оно не было зафиксировано в контракте. По его утверждению, подобным образом стороны стремились обеспечить привязку к закону места совершения внешнеэкономической сделки (что соответствовало тогдашнему отечествен ному праву)1. В этом плане важен вывод арбитров, поскольку наличие заведенного порядка и указанной практики было признано в рассматриваемом деле.

Негосударственные средства регулирования. Рост масштабов осуществления сделок международного характера (внешнеэкономических операций) диктует необходимость типизации условий некоторых из них, относящихся к отдельным сферам торговли или видам договоров. В рамках международных органов и организаций, будь то межгосударственные или неправительственные, разрабатывается немало документов рекомендательного характера, предназначенных облегчить осуществление коммерческой деятельности на международных рынках, содействовать развитию международной торговли в широком смысле слова.

Большую известность получили документы указанного рода, не обладающие юридически обязательной силой, которые созданы Международной торговой палатой в Париже. Назовем наиболее значительные акты. Помимо «Инкотермс» и «Trade Terms» (сборника торговых обычаев), МТП инициировала, разработала и в ряде случаев предприняла обновление документов, представляющих собой унифицированные правила: Унифицированные правила по договорным гарантиям 1978 г. (публикация МТП № 325), Унифицированные правила для гарантий по первому требованию 1992 г. (публикация МТП № 458), Унифицированные правила и обычаи для документарных аккредитивов 1993 г. (вступили в силу с 1 января 1994 г., публикация МТП № 500), Унифицированные правила ICC для межбанковского рамбурсирования по документарным аккредитивам от 1 июля 1996 г. (публикация МТП № 520), Унифицированные правила по инкассо 1995 г. (публикация МТП №522, вступили в силу с 1 июня 1996 г.).

Интересно отметить, что украинский закон «О внешнеэкономической деятельности» от 16 апреля 1991 г. непосредственно устанавливает, что субъекты гражданско-правовых отношений в международной сфере «при составлении контрактов имеют право использовать известные международные обычаи, рекомендации международных органов и организаций, если это не запрещено прямо и в исключительной форме настоящим и иными законами Украинской ССР» (ст. 6).

Другой разновидностью средств негосударственного регулирования выступают типовые контракты, проформы, общие условия, разрабатываемые как участниками международного хозяйственного оборота, их ассоциациями и объединениями, так и международными организациями. Например, Европейская экономическая комиссия (ЕЭК) ООН подготовила несколько десятков документов рассматриваемого типа, включая общие условия экспортных контрактов на поставку машин и оборудования (Общие условия экспортных поставок машинного оборудования 1955 г. - Документ № 574, применяемые наряду с более ранним документом №188 - Общими условиями контрактов на поставку оборудования и машин для экспорта), их монтаж и шефмонтаж, на экспорт потребительских товаров длительного пользования, купли-продажи отдельных видов товаров (пиломатериалов, твердого топлива, зерновых, картофеля, сушеных фруктов, цитрусовых и проч.).

Иногда типовые контракты и общие условия создаются в рамках профессиональных международных ассоциаций. Всемирно известны, например, общие условия и типовые положения контрактов на производство общестроительных и инжиниринговых работ, разработанные ФИДИК - Международной федерацией инженеров-консультантов. ОРГАЛИМ - Организация по координации европейской металлообрабатывающей промышленности подготовила примерные договоры о передаче ноу-хау и патентной лицензии". Международная ассоциация дилеров по сделкам «своп» и производным операциям (ISDA) рекомендовала заключение контрактов на условиях генерального соглашения о мультивалютных трансграничных операциях 1992 г.

Помимо этого, в практике международной торговли и связанных с ней областях существуют и находят применение документы, способствующие более рациональному согласованию контрактных условий. К ним относятся, в частности, разнообразные руководства по составлению гражданско-правовых договоров, подготовленные ЕЭК ООН: Руководство по выработке договоров о международной передаче производственного опыта и знаний в машиностроении, Руководство по составлению международных договоров о промышленном сотрудничестве, Руководство по составлению договоров на сооружение промышленных объектов, Рукозодство по международным договорам о встречной торговле, Руководство по международным компенсационным договорам и т.д.

Все приведенные категории документов являются рекомендательными по своей правовой природе. Юридическую силу такие акты приобретают только при наличии на них ссылки в контрактах либо при непосредственном их использовании в качестве проформы при заключении гражданско-правового договора. Применение соответствующих моделей, созданных для использования в реальной экономической жизни, оказывает действенное унифицирующее влияние на развитие права международной торговли и связанных с ней областей. Например, таково назначение Типового закона ЮНСИТРАЛ о закупках товаров (работ) и услуг 1994 г. Нередко решения, содержащиеся в правовых моделях негосударственного регулирования (проформах, общих условиях и типовых контрактах), получают воплощение в принимаемых конкретными государствами актах национального права или заключаемых международно-правовых соглашениях.

Указанные в настоящем разделе общие условия следует отличать от нормативных общих условий (многосторонних и двусторонних), являющихся по юридической природе международными договорам.

4.Коллизионно-правовое регулирование сделок международного характера и вэс:

а) lex voluntatis (закон автономии воли) Коллизионное право большинства государств позволяет сторонам гражданско-правового договора, осложненного иностранным элементом, в том числе и сторонам международного коммерческого договора, подчинить его избранному ими компетентному правопорядку. Стороны вправе договориться о применении к их договорным обязательствам права какого-либо государства.

Право сторон на выбор является выражением общепризнанного положения об «автономии воли» сторон, которая понимается как возможность для сторон установить по своему усмотрению содержание договора, его условия, разумеется, в пределах, установленных правом. Эта возможность распространяется и на выбор применимого права, если договор осложнен иностранным элементом. В последнем варианте «автономия воли» выступает в качестве формулы прикрепления (коллизионного принципа), которая занимает главенствующие позиции в договорных обязательствах.

«Автономия воли» как коллизионная формула прикрепления-lex voluntatis получила свое развитие в законодательстве многих государств (законы о международном частном праве Австрии, Венгрии, Венесуэлы, Германии, Польши, Турции, Швейцарии, Закон о договорах Китая 1999 г., Гражданский кодекс Вьетнама 1995 г. и др.)

Например, согласно ст. 29 венесуэльского Закона о международном частном праве 1998 г. «договорные обязательства регулируются правом, указанном сторонами» или согласно ст. 116 швейцарского Закона о международном частном праве 1987 г. «договор подчиняется избранному сторонами праву»

Из этого следует, что стороны могут выбрать право любой страны, которое и будет регулировать конкретное договорное обязательство. Но даже если коллизионный принцип автономной воли не закреплен во внутреннем праве какого-либо государства, он применяется на практике как норма права, сложившаяся в форме международно-правового обычая.

«Автономия воли» как способ выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, закреплена во всех международных договорах, касающихся данного вопроса. Среди них:

Кодекс Бустаманте 1928 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к международной купле-продаже товаров, 1955 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к агентским соглашениям, 1978 г.,

Римская конвенция о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г.,

Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. и др.

Данный способ определения применимого права закреплен и в международных договорах, заключенных с участием России в рамках СНГ. Так, в Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г. установлено, что права и обязанности сторон по сделке определяется по законодательству места совершения, если иное не установлено соглашением сторон (п. «е» ст. И)

ГК РФ подтвердил сложившееся ранее понимание коллизионного принципа автономии воли как соглашения сторон договора о применимом праве: «Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору» (п. 1 ст. 1210).

Из этого следует, что соглашение сторон о применимом праве возможно в двух вариантах: оговорка о применимом праве, включенная в текст самого договора, или отдельное соглашение о применимом праве. Такое соглашение может быть в виде отдельного документа, подписанного сторонами и предназначенного для одного договора или для группы договоров, или оно может быть включено в какой-либо документ, носящий общий характер (например, «Общие условия экспорта»), но при условии, что в договоре есть ссылка на такой документ.

Одним из часто возникающих в практике является вопрос о форме выражения воли сторон. Стороны могут либо в самом договоре, либо в отдельном документе предусмотреть подчинение своих обязательств праву определенного государства. В таком случае говорят о прямо выраженной воле сторон - expresiss verbis.

Однако выбор права не является обязанностью сторон (в ст. 1210 подчеркнуто, что стороны договора могут выбрать право), и на практике они этим правом часто не пользуются. В таком случае законы многих государств и международные договоры предусматривают возможность использовать «молчаливо выраженную» волю сторон, т. е. когда из содержания сделки, из обстоятельств, сопутствующих ее совершению, следует, что стороны имели в виду подчинить свое обязательство праву какого-либо государства. Важно подчеркнуть, что применение молчаливо выраженной воли сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в ее содержании. На это указывают различные правовые акты: «указание (сторон о выборе права. - Г. Д.) должно быть прямо выражено или недвусмысленно вытекать из положений договора» (ст. 2 Гаагской конвенции 1955 г.); соглашение о выборе права «должно быть явно выражено или прямо вытекать из условий договора и поведения сторон, рассматриваемых в совокупности» (ст. 7 Гаагской конвенции 1986 г.); «стороны могут выбрать право и молча, если в силу обстоятельств нет сомнений о волеизъявлении» (§ 9 чехословацкого Закона о международном частном праве и процессе); «выбор права должен быть определенным или вытекать из договора или обстоятельств» (ст. 116 швейцарского Закона о международном частном праве 1987 г. и др.)

Сложившаяся практика как нашей страны, так и мировая закреплена в ст. 1210 ГК РФ, п. 2 которой установил: «Соглашение сторон о выборе подлежащего применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела». Слово, «определенно» подчеркивает, что обращение к молчаливо выраженной воле сторон возможно только тогда, когда нет сомнений в волеизъявлении. Например, сделка подписана в Москве, а в тексте указано, что место ее совершения - Киев; в сделке указано, что споры будут рассматриваться в Киеве; в отдельных статьях сделки могут быть указания на украинское право; в материалах, сопутствующих заключению сделки, есть экспертное заключение по украинскому праву и т. д. Все это может свидетельствовать о намерении сторон подчинить свое обязательство украинскому праву.

Значительный и практически важный круг вопросов связан с пределами выражения воли сторон. Здесь есть несколько аспектов: пространственные пределы, временные пределы и пределы, связанные с содержанием обязательств. Вопрос о пространственных пределах сводится к следующему: могут ли стороны выбрать в качестве применимого права право любого государства, т. е. без ограничений, либо их выбор ограничен кругом определенных государств, с которыми договор имеет какую-либо связь. Законы большинства государств, а также международные договоры, унифицирующие коллизионное регулирование договорных обязательств, пространственно не ограничивают волю сторон. По этому пути шло наше предыдущее законодательство, этот же подход сохранен и в гражданском законодательстве. Из текста приведенного выше п. 1 ст. 1210 следует, что стороны могут выбрать в качестве применимого право любого государства. Немногие государства ограничивают право выбора кругом государств, с которыми сделка имеет фактическую связь. Например, согласно ст. 25 польского Закона о международном частном праве 1965 г. стороны могут выбрать право, с которым обязательство «взаимосвязано»; согласно ст. 1-105 Единообразного торгового кодекса США стороны могут выбрать право того государства, с которым «сделка имеет разумную связь».

Временные пределы связаны с периодом, когда стороны могут выбрать право. Как уже указывалось, стороны могут выбрать право при заключении договора или «в последующем» (п. 1 ст. 1210).

«В последующем» можно понимать как в любое время после заключения договора, в том числе и при обращении в суд в случае возникновения спора. Однако здесь возникает весьма важный вопрос об обратной силе волеизъявления сторон. Выбор права после заключения договора почти не ограничен во времени, и этот период может быть достаточно длительным. За истекшее время какие-то обязательства могут быть уже выполнены, с этой целью могут быть привлечены третьи лица, что делает актуальным вопрос об обратной силе такого выбора. В новом законе он решается в соответствии с распространенной в мире практикой (п. 3 ст. 1210): во-первых, такой выбор имеет обратную силу и считается действительным с момента заключения договора: во-вторых, при этом не должны ущемляться права третьих лиц. Для сравнения обратимся к швейцарскому Закону о международном частном праве 1987 г. и Гаагской конвенции 1986 г.: «Если он (выбор права.) принят или изменен после заключения договора, то он действует с момента заключения договора. Права третьих лиц не затрагиваются» (п. 3 ст. 116 швейцарского Закона): «Любое изменение применимого права после заключения договора не наносит ущерба формальной действительности договора или правам третьих лиц» (п. 2 ст. 7 Гаагской конвенции).

Основные ограничения автономии воли обусловлены содержанием договорных обязательств. Прежде всего такое ограничение связано с содержанием обязательственного статута, т. е. на какой круг вопросов распространяется избранное сторонами право. Рассмотренная выше сфера действия права, подлежащего применению к договорным обязательствам, распространяется и на тот случай, когда применимое право выбирается соглашением сторон, что прямо указано в ст. 1215: в перечне статей, к которым данное правило должно применяться, есть и регулирующая автономию воли ст. 1210. Однако, устанавливая принцип выбора права соглашением сторон, п. 1 ст. 1210 также содержит указания на некоторые вопросы, которые должны решаться правом, избранным сторонами. Учитывая, что ст. 1215 не устанавливает исчерпывающего круга вопросов, входящих в обязательственный статут (перечень Глава 12. Договорные обязательства в международном частном праве 383 вопросов сопровождается словом «в частности»), и с учетом положений п. 1 ст. 1210 избранное сторонами право распространяется на следующие вопросы: толкование договора, права и обязанности сторон договора, исполнение договора, последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения договора, прекращение договора, последствия недействительности договора, а также возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц. Следовательно, если при уступке права собственности на движимое имущество последнее обременено притязаниями третьих лиц (например, права залогодержателя), то избранное сторонами право не может отрицательно сказаться на таких правах, даже если по избранному праву они вообще не могли возникнуть.

В любом случае по избранному праву не рассматриваются форма договора, право- и дееспособность сторон и любые другие дополнительные вопросы.

Избранное право распространяется также на исковую давность, так как по ст. 1208 исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению.

Это правило является выражением известного коллизионного принципа lex causae: если обязательственное правоотношение подчинено в соответствии с соглашением сторон шведскому праву, то шведское право будет компетентно отвечать на все вопросы, связанные с исковой давностью.

Следующее возможное ограничение автономии воли, связанное с содержанием договорного обязательства, сводится к тому, должно ли распространяться избранное сторонами право на все договорное обязательство в целом, или стороны вправе подчинить избранному праву по своему усмотрению отдельный вопрос из договорного обязательства или группу вопросов. Отсюда следует дополнительный вопрос: должно ли договорное обязательство быть подчиненно только праву одного государства или разные элементы договорного обязательства могут быть по соглашению сторон подчинены праву разных государств (например, праваи обязанности сторон будут определяться российским правом, а последствия неисполнения договора будут рассматриваться по английскому праву)? ГК РФ однозначно устанавливает, что стороны договора могут выбрать подлежащее применению право как для договора в целом, так и для отдельных его частей (п. 4 ст. 1210). Что касается дополнительной ситуации, когда к одному договору может быть применено право разных государств, то она в законодательстве прямо не рассматривается. Однако такая ситуация является неизбежным следствием права сторон выбрать применимое право для отдельных частей договора. Таким образом, предоставляя сторонам возможность выбрать право разных государств для разных частей договора, закон обеспечивает более полное и свободное волеизъявление сторон, что должно привести к более взвешенному, адекватному и справедливому для обеих сторон регулированию, но, с другой стороны, это усложняет правоприменительный процесс, так как при одновременном применении права разных государств возникает трудно решаемая проблема их сопоставимости, адаптации друг к другу.

Последнее ограничение автономии воли возникает при выборе права иностранного государства. Такое ограничение связано с общепринятым институтом международного частного права-оговоркой о публичном порядке. Избранное сторонами право не должно применяться, если его применение приведет к последствиям, несовместимым с российским правопорядком (публичным порядком). Закрепление в разд. VI ГК нового института императивных норм, который наряду с оговоркой о публичном порядке устанавливает пределы применения иностранного права, также будет ограничивать применение избранного сторонами права. В соответствии со ст. 1192 применение избранного сторонами иностранного права не должно затрагивать действие определенных императивных норм российского законодательства либо в силу указания об этом в самих нормах, либо в силу их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота

Избранное сторонами право ограничивается обязательным применением императивных норм права другого государства, с которым договор реально связан.

Это ограничение предусмотрено п. 5 ст. 1210: «Если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан». На что следует обратить внимание при применении данного положения:

1) из всей совокупности обстоятельств дела следует, что договор реально связан только с одной страной, а стороны выбрали другое право. «Реально» означает, что договор преимущественно связан с правом одного государства. Например, российский предприниматель на территории ОАЭ заключил договор с местной фирмой о выполнении проектных и изыскательских работ, связанных с одним из районов ОАЭ. После выполнения предусмотренных договором работ вознаграждение российскому предпринимателю должно быть начислено на его счет в местном банке. Как видим, договор почти целиком связан с правом ОАЭ, но стороны при заключении договора выбрали в качестве права, подлежащего применению для регулирования их договорных обязательств, английское право;

2) такого рода обстоятельства должны существовать на момент выбора права, что предполагает знание сторон о существовании этих обстоятельств. В данном примере соответствующие обстоятельства существовали и были известны сторонам на момент заключения договора, что совпало и с моментом выбора права, так как все эти обстоятельства были зафиксированы в самом договоре;

3) при наличии таких обстоятельств выбор права сторонами не может затрагивать действие императивных норм права, с которым связан договор. В нашем примере это императивные нормы права ОАЭ.

Таким образом, реальная связь договора с правом одной страны не лишает стороны возможности выбрать право любого другого государства, даже если договор с ним вообще не связан. Но наряду с избранным правом должны быть применены императивные нормы государства, с которым договор реально связан.

б ) Proper Law of the Contract (право наиболее тесной связи );

Вместе с тем в более поздних кодификациях международного частного права была законодательно оформлена еще одна тенденция в выборе компетентного правопорядка для договорных обязательств, сложившаяся в практике, -обращение к праву того государства, с которым конкретный договор наиболее тесно связан-Proper Law of the Contract (право, присущее данному контракту, или закон наиболее тесной связи).Глава 12. Договорные обязательства в международном частном праве 387

Истоки данного способа выбора права лежат в английском праве, согласно которому если стороны не выбрали право ни явно, ни молчаливо, то судья поставит вопрос о так называемой предполагаемой, гипотетической воле сторон: какое бы право выбрали «разумные люди», «добрый отец семейства» в данных обстоятельствах? Исходя из критериев справедливости, разумности, английский судья, изучив все обстоятельства дела, определит право, присущее данному договору, т. е. право, с которым данный договор наиболее тесно связан. При этом суд не связан никакими твердыми коллизионными привязками

Несмотря на неопределенность, субъективность закона наиболее тесной связи, в последнее время он был воспринят в континентальной судебно-арбитражной практике и некоторыми правовыми системами континентального права. Считается, что в условиях усложнения" международного экономического оборота, появления новых контрактов с нетрадиционным содержанием ис-пользование «твердых» коллизионных привязок, основанных на каком-нибудь одном формальном критерии, не всегда приведет к выбору права, которое способно адекватно регулировать соответствующие отношения. Напротив, применение «гибких» критериев, с помощью которых можно было бы установить компетентный правопорядок с учетом всех обстоятельств данного контракта, в большей степени отвечает порождаемым самой жизнью потребностям. Таким «гибким» инструментом является закон наиболее тесной связи, или закон, присущий данному контракту.

в) lex venditoris (закон страны продавца) в узком и широком смысле и другие формулы прикрепления.

Международное частное право, предоставляя сторонам договора возможность по взаимному соглашению выбрать право какого-либо государства для регулирования их договорных обязательств, придает этому правилу первостепенное значение. Все другие способы выбора права, компетентного регулировать договорные обязательства, носят вторичный характер, так как применяются они только тогда, когда стороны право не выберут.

Из этого признанного положения исходит и российское законодательство: в случае если отсутствует соглашение сторон о подлежащем применению праве либо если из договора или сопутствующих обстоятельств неясно, какому праву стороны намеревались подчинить свои правоотношения, в законодательстве предусматриваются дополнительные, субсидиарные правила о выборе права, регламентирующего договорные обязательства. В предыдущем законодательстве - Основах 1991 г. в качестве субсидиарной привязки предусматривалось применение права страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности сторона, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Иначе говоря, предусматривалась отсылка к праву государства той стороны договора, обязательства которой составляют главное содержание, особенность конкретного договора. Для отдельных видов договоров общее коллизионное правило конкретизировалось указанием той стороны договора, чье право должно применяться: продавца -в договоре купли-продажи, наймодателя - в договоре имущественного найма, лицензиара -в лицензионном договоре, хранителя -в договоре хранения, комиссионера - в договоре комиссии и т. п.

Все перечисленные коллизионные правила являются выражением известного коллизионного принципа lex venditoris в широком и узком значениях.

Обращение Основ гражданского законодательства 1991 г. к закону страны продавца в широком значении для установления компетентного правопорядка по внешнеэкономическим обязательствам отразило новые тенденции в развитии международного частного права. Закон страны продавца, который должен был применяться, если стороны не выбрали право, впервые был закреплен в Гаагской конвенции 1955 г. о праве, применимом к международной купле-продаже товаров. Здесь он был закреплен в узком, первичном его значении как право продавца той стороны в договоре купли-продажи, чье обязательство составляет специфику договора. Внутреннее право государств восприняло закон страны продавца в широком его значении, распространив на все договоры, толкуя его как право той стороны договора, чье обязательство является характерным для конкретного договора (для договора купли-продажи - это продавец, для договора аренды -это арендодатель, для договора поручения - это поручитель и т. д.).

Именно в таком значении закон страны продавца был закреплен в чехословацком Законе о международном частном праве и процессе 1963 г., в польском Законе о международном частном праве 1965 г., в венгерском Законе о международном частном праве 1979 г. Закон страны продавца и в узком и в широком понимании используется в большинстве новых кодификаций международного частного права и в международных договорах.

Внешнеэкономической считается сделка, в которой хотя бы одной из сторон является иностранное лицо (физическое или юридическое), а содержанием – операции по ввозу из-за границы или по вывозу за границу товаров либо какие-нибудь подсобные операции.

Основной разновидностью ВЭС является договор (внешнеторговой) международной купли-продажи товара.

В рамках осуществления или обеспечения внешнеторговой или внешнеэкономической деятельности применяются самые различные виды внешнеэкономических договоров.

Среди них довольно высокий удельный вес в объеме внешних связей, в частности РФ, помимо внешнеторговой поставки (купли-продажи), занимают, как в прошлом, так и ныне, договоры международной перевозки (морской, автомобильной, железнодорожной, воздушной, осуществляемой иными способам аренды , в том числе финансовой аренды оборудования и иного имущества; подряда , включая так называемый подряд на условиях «под ключ », а также особый вид договорных отношений, основанных на договорах об оказании технического содействия ; оказания иных услуг (экспедиторских, диспетчерских, консалтинговых, маркетинговых и т.д.); лицензионные ; заказа на выполнение научно-технических работ; страхования (в соответствии с видами транспортировки товара); агентские, консигнационные, комиссионной продажи и др.

ВЭС могут иметь возмездный или безвозмездный характер и подразделяются на:

Односторонние (выдача доверенности иностранному юридическому лицу или физическому лицу на совершение действий от имени доверителя);

Двусторонние (договоры международной купли-продажи, бартерные контракты и т.д.);

Многосторонние (договор о совместной деятельности, учредительный договор и т.д.);

ВЭС могут заключаться под определенным условием, при наступлении которого сделка либо вступает в силу, либо прекращает свое действие. Права и обязанности по сделке с отлагательным условием возникают лишь с наступлением оговоренного условия.

При совершении сделки под отменительным условием права и обязанности сторон прекращаются (отменяются) тотчас же по наступлении соответствующего обстоятельства, о котором стороны договорились.

Внешнеторговая сделка : это «действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей по экспорту и/или импорту товаров, услуг и результатов творческой деятельности, а также неразрывно связанных с внешней торговлей гражданских прав и обязанностей организационного характера

Наряду с существенными признаками ВЭС обладают также и вспомогательными, субсидиарными, или факультативными, чертами.

В частности к таковым относят, как правило, пересечение таможенной границы товарами, работами и услугами и соответственно выполнение таможенных формальностей; платежи в иностранной валюте; связанность, точнее, обусловленность в ряде случаев ВЭС международными (межгосударственными) договорами; рассмотрение споров по сделкам постоянно действующими или разовыми органами международного коммерческого арбитража и др.

При этом имеется в виду, что основные указывавшиеся ранее признаки должны наличествовать всегда, когда речь идет о внешнеторговых (внешнеэкономических сделках), а факультативные могут, как присутствовать, так и отсутствовать.

Например, в ФЗ «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности» 1995 г. прямо говорится, что «к экспорту товаров приравниваются отдельные коммерческие операции без вывоза товаров с таможенной территории РФ за границу, в частности при закупке иностранным лицом товара у российского лица и передаче его другому российскому лицу для переработки и последующего вывоза переработанного товара за границу» (ст. 2).

Из круга сделок и договоров международного характера следует выделить ВЭС. Несмотря на то что разд. VI ГК предусмотрел единое коллизионное регулирование отношений, вытекающих из любых сделок и договоров, правовое регулирование ВЭС (договоров) имеет свою специфику.

Во-первых, такая специфика связана с формой сделки. Гражданский кодекс требует обязательного соблюдения письменной формы ВЭС, что нашло отражение в специальной коллизионной норме (п. 2 ст. 1209).

Во-вторых, большую роль в регулировании международных коммерческих договоров (ВЭС) играют международные договоры, унифицирующие коллизионные и материально-правовые нормы. Например, Венская конвенция о международной купле-продаже 1980 г. содержит унифицированные материально-правовые нормы, которые применяются не ко всем трансграничным договорам купли-продажи, а только к договорам, оформляющим предпринимательскую, коммерческую деятельность. Конвенция прямо устанавливает, что она не применяется в отношении купли-продажи товаров для личного, семейного или домашнего пользования .

В-третьих, в сфере международных коммерческих договоров широко применяются обычаи международной торговли, или, если воспользоваться более широким термином - обычаи международного делового оборота, которые часто объединяются общим названием «Lex mercatoria». Широко применяемые обычаи благодаря неофициальной кодификации опубликованы в разного рода международных актах, которые необычайно популярны в мировой деловой практике

В-четвертых, в мировой практике сложился особый механизм разрешения споров по обязательствам, вытекающим из международных коммерческих договоров. Речь идет о международных коммерческих арбитражах, которые могут быть институционными (постоянно действующими) и ad hoc (создаваемыми для рассмотрения конкретного спора). Особенность такого механизма заключается в том, что сами стороны спора выбирают, в какой стране, каком арбитраже, на каком языке спор будет рассматриваться.

Стороны сами формируют арбитражный состав, который будет рассматривать дело, и определяют процедуру рассмотрения спора.

Быстрое профессиональное, эффективное разрешение споров привело к тому, что участники международной предпринимательской деятельности предпочитают передавать свои споры для разрешения в международный коммерческий арбитраж.

Таким образом, сделки международного характера подразделяются на две группы: ВЭС, опосредующие международную предпринимательскую деятельность, и сделки, не имеющие предпринимательского характера, не ставящие целью извлечение прибыли.

Коммерческий договором или контракт между хозяйствующими субъектами, относящимися к юрисдикции разных государств.

Отношения между сторонами регулируются Венской конвенцией, а также двусторонними актами между странами.

Сделка считается международной тогда, когда ее участники находятся в разных государствах вне зависимости от места их регистрации. Таким образом, контракт, заключенный между находящимися на территории одной страны компаниями или частными лицами, не является международным. Данная норма действует, даже если стороны имеют разную государственную принадлежность.

Основные виды и формы международных сделок

Классификация контрактов, заключаемых участниками в процессе внешнеэкономических операций, осуществляется исходя из объекта, условий и способа оформления сделки. Существует два вида международных сделок (контрактов) — основные и обеспечивающие. К первому типу относятся следующие договора:

• покупки и продажи товаров;
• разного рода товарообменные операции, в том числе и бартерные;
• лицензионные. Уступка имущественных и иных прав на объекты интеллектуальной собственности;
• консалтинг и инжиниринг;
• лизинг и аренда.

К основному виду международных сделок также относятся контракты в сфере туризма и путешествий. Соглашения обеспечивающего типа имеют свое название — договора товародвижения, они охватывают следующие отрасли:

• организация межгосударственных перевозок грузов;
• услуги транспортно-экспедиторские;
• хранение товаров в процессе доставки;
• страхование;
• посреднические и факторинговые услуги.

Международные расчеты осуществляются в соответствие с обеспечивающими контрактами, которые заключаются между участниками сделки. Коммерческие контракты могут быть как устными, так и письменными. Вторая форма получила наиболее широкое распространение и предполагает составление документа на материальном носителе или в электронном виде.

Особенности международных сделок

Исходя из числа участников, сделки могут быть одно-, двух- и многосторонними. В первом случае для реализации действий достаточно волеизъявления одного из контрагентов. В основе таких международных контрактов лежат доверительные отношения между сторонами. Во втором случае соглашение заключается между двумя участниками. Многосторонние контракты, как правило, носят учредительный характер и подразумевают совместную деятельность.

Субъектами международной сделки в нашей стране могут выступать как юридические, так и частные лица (индивидуальные предприниматели). Согласно существующему законодательству внешнеэкономическая деятельность компаний, предприятий и физических лиц допускается только при выполнении специальных юридических процедур. Помимо этого, хозяйствующие субъекты должны быть постоянно зарегистрированы на территории РФ.

Порядок заключения международных сделок

Оформление контрактов между контрагентами с разной юрисдикцией осуществляется в соответствии с межгосударственными соглашениями и конвенциями. При заключении международной сделки возможно составление документа с последующим подписанием сторонами или путем обмена акцептом и офертой. В качестве оснований в таком случае используются все виды переписки на бумажных и электронных носителях данных.

Офертой считается предложение о заключении международной сделки, если в ней указан товар, количественные характеристики и цена за единицу. В документе могут также содержаться и иные условия контракта или устанавливаться порядок определения их стоимости. Сделка считается заключенной, если сторона, получившая коммерческое предложение, приняла его.