Секты и ереси в раннем христианстве. Ереси - незнакомое православие

17.02.2024

Уже в I в. внутри христианских общин существовали течения, которые боролись между собой. В Откровении Иоанна упоминаются еретики николаиты, о которых, правда, ничего определенного не известно. Во II в. в христианстве происходила ожесточенная борьба между отдельными сектами и течениями. Наиболее интересно движение гностиков, в том числе маркионитов, и движение монтанистов.

Вопрос о роли гностицизма в раннем христианстве довольно сложен. Слово «гносис» по-гречески значит знание, познание, которое сводилось у гностиков к мистическому познанию бога. Гностики - это философы-мистики, утверждавшие, что человек может познать разумом тайну божества и суть мира. Историки христианства обычно рассматривают гностицизм как боковое ответвление этой религии, как ересь, сектантское вероучение, вскоре подавленное правоверными христианскими богословами. Напротив, другие ученые, прежде всего А. Древе, считают, что не гностицизм вырос на почве христианства, а, напротив, христианство на почве гностицизма, то есть гностицизм древнее христианства. Доля истины есть, видимо, в той и другой точке зрения: ранние гностические учения (I-II вв.) действительно повлияли на становление христианской идеологии. К примеру, философия гностика Филона Александрийского, которого некоторые считают «отцом христианства». Более поздние гностические учения, начиная с середины II в. стали рассматриваться позднее как отклонения от «истинного» христианства.

Суть учения гностиков, выросшего на основе поздне-эллинистической идеалистической философии, состояла в дуалистическом противопоставлении светлого, доброго духа и темной, полной страданий материи. Добрый великий бог, дух плерома (το πλήρωμα - буквально «полнота»), не мог быть создателем такого дурного мира. Мир создан каким-то подчиненным, злым и ограниченным богом. Некоторые гностики отождествляли его с еврейским Яхве. Между недоступным благим богом и низменным материальным миром нет никакого прямого соприкосновения. Но между ними есть посредник, божественный логос (слово, смысл, разум), который и может спасти страдающее человечество и ввести его в царство светлого духа-бога. Правда, это доступно не всем людям, а только избранным, людям духа, «пневматикам» (от греческого πνεύμα - дух, дыхание).

Гностическое учение о логосе перешло в христианство, влившись в образ Христа-спасителя. Особенно это видно в четвертом евангелии («от Иоанна»), пронизанном гностическим духом («В начале было слово, и слово было у бога, и слово было бог...»; гл. 1, ст. 1). Но в отличие от христиан (иудео-христиан) большинство гностиков решительно отклонило всю еврейскую религию, считая еврейского бога Яхве злым существом, противопоставляя ему своего светлого великого бога и спасителя-логоса. Это неприятие иудаизма особенно резко выражено было в проповеди Маркиона (середина II в.), который начисто отвергал весь Ветхий завет. В учении Маркиона и других гностиков достигли высшей точки антиеврейские настроения. Христианство, однако, не пошло по этому пути, а, напротив, постаралось примирить еврейскую религию с культом спасителя.

Впрочем, гностицизм и не мог сделаться господствующим течением в христианстве уже по одному тому, что это было мировоззрение философски образованных, утонченных интеллигентов, богатых людей, учение, недоступное широким массам. Простому народу нужен был живой образ спасителя, а не отвлеченно философский логос и тому подобные умозрительные умствования. Но все же кое-что из гностической философии вошло в христианское вероучение.

Другое еретическое течение, возникшее тоже во II в., представляло собой попытку возродить боевой дух иудео-христианства I в. Основатель секты Монтан, бывший жрец Кибелы во Фригии, - о нем, впрочем, очень мало известно - решительно выступал против всякой регламентации церковной жизни, против растущей власти епископов. Он был харизматиком и проповедовал от имени самого бога («Я - господь бог вседержитель, пребывающий в человеке», - говорил он), придерживался и требовал крайнего аскетизма и безбрачия (хотя его последователи и не соблюдали этого требования), провозглашал скорое второе пришествие Иисуса Христа и конец света. Это была безнадежная попытка вернуть христианство на первоначальный революционно-демократический путь и остановить неотвратимый процесс превращения христианства в мирную религию, выгодную держащим власть.Монтанизм был распространен главным образом во Фригии. К нему примыкал и видный христианский апологет Тертуллиан, хотя революционную сторону этого учения он затушевывал.

К середине II в. в христианских общинах уже прочно захватили власть зажиточные рабовладельцы и торговцы. Им удалось подавить всякие демократические настроения. В борьбе против монтанизма, за укрепление епископальной организации церкви и было создано учение об апостольской преемственности епископской власти, о том, что сам Христос через апостолов передал епископам власть и уполномочил их руководить церковью в делах веры.

После преодоления мистических и эсхатологических течений II в. в III в. появляются новые секты. Из них особенно характерна секта манихеев, распространившаяся на Востоке, в Иране и соседних странах. Это было своеобразное соединение христианства с зороастризмом – резко дуалистическое вероучение. Названо по имени полулегендарного Мани (Манеса, Манихея), казненного в 276 г. Главное в учении манихеев - это идея полярной противоположности света и тьмы, добра и зла. Видимый нами мир, в том числе и люди, порожден смешением частиц света с частицами тьмы. Иисус, воплотившийся в призрачном теле, учил людей разделять свет от тьмы, добро от зла. Тому же учил Мани. Весь Ветхий завет и большую часть Нового завета манихеи отвергали. Общины их были разделены на классы: высший класс - «избранных», «чистейших» - участвовал во всех религиозных обрядах, другие только в некоторых. После превращения христианства в государственную религию манихейская секта была подавлена, но идеи ее позже возродились в средневековых сектах павликиан, богомилов и др.

Наиболее воинственной оказалась ересь донатистов (по имени епископа Доната), распространившаяся преимущественно в Северной Африке в IV в. Донатисты восставали против всяких компромиссов с государственной властью, не признавали епископов и священников, чем-либо запятнавших себя, хотя бы и в личной жизни. По мере обострения кризиса рабовладельческой Римской империи движение донатистов к концу IV в. (когда уже христианская церковь стала господствующей в империи) приняло форму открытого восстания бедноты против богатых: это известное движение агонистиков (Христовых воинов), или циркумцеллионов, которые с оружием в руках громили имения богачей. Правительству с трудом удалось подавить движение, однако донатистские общины в некоторых районах Северной Африки сохранялись до самого мусульманского завоевания (VII в.).

Но если донатисты-агонистики по догматическим вопросам почти не расходились с господствующим вероучением и глубокого раскола в церкви их движение не породило, то иначе получилось с ересью Ария, самым крупным оппозиционным движением в церкви IV в., уже после превращения ее в господствующую. Главным очагом арианства был Египет, особенно Александрия, где очень крепки были эллинистические традиции. Арий был священником в Александрии. Он не принимал основной догмат официальной христианской церкви о богочеловеке, согласно которому бог-сын единосущен богу-отцу. По утверждению Ария, Иисус Христос не был рожден богом, а создан им, следовательно, он не «единосущен» богу-отцу, а «подобносущен» ему. Разница между этими двумя словами по-гречески выражалась в одной букве «ι»: «ὁμοιούσιος» и «ὁμοούσιος,», но эта разница казалась тогда чрезвычайно важной. Ведь речь шла о природе Иисуса Христа - спасителя, а это была основа основ христианского вероучения. Вокруг проповеди Ария загорелись жаркие споры. Ария поддерживали широкие большая часть населения Египта, особенно Александрии, и дело доходило до уличных схваток.

За этим, конечно, крылись политические мотивы: нежелание жителей Египта терпеть централизаторскую политику империи. Но как раз для императора всего важнее было тогда сохранить единство государства. Император Константин, хотя он сам и не был еще тогда христианином, принял энергичные меры для преодоления раскола. Он созвал по этому поводу вселенский собор духовенства (1-й вселенский собор 325 г. в г. Никее). Ересь Ария была осуждена, и сам Арий с того времени считается в ортодоксальной церкви самым ужасным еретиком и грешником. Однако арианство еще долго существовало. Оно распространилось и за пределами империи, его приняли готы, вандалы, лангобарды, позже, правда, перешедшие в католичество.

Арианство было разгромлено, но вскоре появилось близкое к нему учение Нестория (епископа Константинопольского). Несторий учил, что Иисус Христос был человеком, который лишь внешним образом соединился со вторым лицом троицы - богом-сыном, и что поэтому деву Марию следует называть не богородицей, а человекородицей или христородицей. Ересь Нестория обсуждалась на 3-м Эфесском вселенском соборе (431 г.). Несторианство было осуждено. Однако оно имело очень сильное влияние на Востоке, где издавна господствовали дуалистические религии. На Востоке оно как самостоятельная религия удержалось на продолжительное время, оно играло крупную роль в средневековой Центральной Азии и сохраняется доныне у отдельных мелких народностей (айсоры, марониты в Ливане, «сирийские христиане» в Южной Индии).

В борьбе с арианством и несторианством в IV-V вв. появилось противоположное течение по тому же вопросу о природе Иисуса Христа. Представители этого направления учили, что Иисус Христос не был в сущности человеком, что в нем божеская природа настолько подавила человеческую, что Иисус Христос был в самом полном смысле богом. В нем было не две, а одна природа - божеская. Это учение об «одной природе» Иисуса Христа дало начало монофизитской (от греческого (μόνος - один, φύσις - природа) секте, основанной епископом Евтихием. Она получила широкое влияние в Восточно-Римской империи в V в. Несмотря на осуждение ее 4-м вселенским Халкедонским собором (451 г.), она укрепилась в целом ряде стран. В этом проявилась борьба этих стран за церковную и политическую независимость от Византии. Армянская церковь, а также копты и абиссинцы доныне придерживаются монофизитства.

Название Вселенских получили соборы, которые созываются от лица всей христианской церкви для разрешения вопросов об истинах вероучения и признаются всей церковью в качестве бесспорных источников канонического права. Вселенских соборов, которые принимались бы и Западной, и Восточной христианскими церквями, всего семь, хотя католики продолжают собирать свои соборы, именуя их Вселенскими, до сих пор (их насчитывается уже 21). Необходимость созыва соборов была обусловлена накапливанием противоречий, требующих разрешения на уровне внесения дополнительных догматов и осуждения неправомерных точек зрения, искажающих христианское вероучение.

I Вселенский собор, проходивший в г. Никее (и поэтому иногда именуемый Никейским), был созван императором Константином I (306–337) в 325 г. для того, чтобы подвергнуть осуждению точку зрения александрийского епископа Ария. Дело в том, что позиция ортодоксального христианства к этому моменту заключалась в признании равноправия Бога и сына его Иисуса. Арий отвергал подобное равноправие, апеллируя к простому здравому смыслу, утверждающему, что сын никогда не бывает равен отцу. Сын Божий не является сыном в сущностном смысле этого слова, а является духовным порождением Бога. Отношения же кровной связи между ними введено как раз для того, чтобы подчеркнуть подчиненное отношение Иисуса по отношению к Богу-отцу Арианство, к этому моменту нашедшее себе многочисленных последователей на Ближнем Востоке и в Северной Африке, было подвергнуто анафеме как ересь, поскольку отрицало догмат о единосущии Сына Отцу. Кроме того, на Никейском соборе были сформулированы первые семь положений Символа веры (комплекса догматических правил, излагающих суть христианского вероучения) и сформирована иерархия основных епархий. Наиболее почитаемыми и уважаемыми в силу давности происхождения и неколебимого духовного авторитета были признаны Римская, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская церкви.

II Вселенский собор, собравшийся в 381 г. в Константинополе, окончательно утвердил Символ веры, внеся туда пять оставшихся положений. Представителям христианского духовенства, собравшегося со всех концов Римской империи, пришлось приложить все усилия для того, чтобы опровергнуть утверждения последователей арианства, считавших Святой Дух порождением исключительно Иисуса. Тринитарный догмат, сформулированный на II Вселенском соборе, включал в себя положения о равноправии Отца, Сына и Святого Духа, а также об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. Некоторые изменения произошли в административном устройстве христианской церкви. Второй по значимости церковью после Римской была провозглашена Константинопольская, что явилось результатом усиления восточной части Римской империи со столицей в Константинополе и соответственно увеличения значимости константинопольского епископа.

III Вселенский собор прошел г. Эфесе в 431 г. под знаком споров о природе Иисуса. Дело в том, что константинопольский епископ Несторий отстаивал точку зрения, согласно которой Иисус изначально был рожден человеком, а его причащение к божественной сущности состоялось лишь в момент крещения. В результате долгих споров между представителями различных христианских общин учение Нестория и его последователей (позже ставшее известным как несторианство) было осуждено как ересь, а догматом было выдвинуто утверждение, что Христос по природе своей являлся Богочеловеком, поэтому никакой отдельной человеческой природы у него быть не могло. Обе природы Христа – божественная и человеческая – образуют единую Ипостась (Христологический догмат). Несмотря на официальное осуждение на Эфесском соборе, несторианство продолжало активно распространяться на Восток, приобретя большое количество последователей среди тюрков и монголов. Сторонники несторианства составляли значительную часть монгольских племен еще в XIII в., когда началось постепенное вытеснение из Азии христианства набирающим силу исламом.

IV Вселенский собор, получивший наименование Халкидонского, был собран спустя 20 лет после Эфесского, в 451 г., для осуждения противоположной несторианству ереси. Стараясь уберечься от выделения человеческой природы Христа, константинопольский священник Евтихий склонился к точке зрения, согласно которой у Христа человеческая и божественная природы оказались слиты воедино, причем доминирующей стороной выступила природа божественная – учение Евтихия поэтому называется монофизитством (от греч. mono – одна и phusis – природа). Подвергнув анафеме монофизитскую концепцию, епископы, собравшиеся на IVВселенском соборе, сформулировали положение о наличии у Иисуса Христа двух природ с помощью следующей формулировки: эти природы соединены «неслиянно и неизменно» (против монофизитства) и «нераздельно и неразлучно» (против несторианства).

V Вселенский собор вновь был собран в Константинополе, но уже в 553 г. Основной целью его созыва стало возвращение внутреннего единства в христианское вероучение, которое было подорвано возникновением несторианской и монофизитской ересей. После предыдущего собора, на котором было провозглашено осуждение монофизитства, сторонники этого течения утверждали, что противники, пытаясь опорочить их учение, впали в несторианскую ересь. Последователи трех сирийских епископов (Феодора Мопсуетского, ФеодоритаКирского и Ивы Эдесского), в чьих текстах действительно сильны были несторианские мотивы, были подвергнуты анафеме, чтобы облегчить возвращение монофизитов в лоно христианской церкви, что и стало основным результатом этого собора.

VI Вселенский собор был созван константинопольским патриархом в Константинополе в 680–681 гг., причем основной причиной его созыва стало появление нового течения в христианстве – монофелитства, которое подвергало сомнению Христологический догмат. Монофелиты утверждали, что, несмотря на наличие у Иисуса двух природ, волей он обладал только одной, и эта воля являлась божественной по своему происхождению. Это положение создавало угрозу для восприятия Иисуса как целостной сущности, гармонично совмещающей в себе различные природы, поскольку акцентировало внимание на роли божественной составляющей природы Христа. На соборе монофелитство было признано еретическим течением, и было принято удовлетворяющее весь христианский мир решение, согласно которому Иисус обладал двумя природами и соответственно двумя волями – божественной и человеческой, но его человеческая воля была покорна воле божественной, что полностью исключало возможные противоречия. Подтверждение таким образом сформулированного Христологического догмата было окончательно осуществлено только через одиннадцать лет, в 692 г., на собрании высших иерархов христианской церкви в Трулльских палатах царского дворца в Константинополе. Иногда это заседание выделяют в отдельный собор, присваивая ему наименование Трулльского.

VII Вселенский собор, ставший последним из официально признаваемых православными церквями, был собран в Никее в 787 г. византийской императрицей Ириной. Его созыву предшествовали многолетние гонения, направленные византийскими императорами на искоренение икон, будто бы являвшихся наследием языческого идолопоклонства. На Никейском соборе такие взгляды были отвергнуты как еретические, провозглашена догматическая сущность иконы, изображающей божественный лик Иисуса или святых, и официально провозглашено разрешение использовать иконы в процессе богослужения, хранить их в церквах и т. д.

Религиозное окружение:
\r\n- иудеи (преобладали, имели много общего с христианами). Но мало кто принял Христа - большинство решило, что он не был Мессией.
\r\n- язычники, верили во множество языческих культов богов. Сюда же разные сис-мы греческой философии (неоплатонизм), имеющие отчасти религиозный налет.
\r\n- учения, которые использовали некоторые христиансие мотивы, в которых Христос фигурировал как значимая часть вероучения, но само учение было иным. Эти учения стали называть ересями.
\r\nСамо слово ересь происходит от гр. Слова «выбирать, избирать». Т.е. учение, в котором что-то отобрано. Опасность была именно в близости к христианству. Так всегда - чем ближе вероучения, тем сильнее они схлестываются по поводу различий. Например, религиозная борьба христиан и язычников быстро сошла на нет (были политические преследования).
\r\nУже в первые века возникла масса ересей. У христиан не было «кодекса», в котором было бы написано, во что верят христиане. Были священные книги, которые еще не были собраны в Новый Завет. Но во-первых их было много, во-вторых - это повествование, а не «формула». Единственным мерилом «правильности» книг была устная традиция.
\r\nОдна из основных ересей - гностицизм. Гнозис - знание. Возникла в 1-м веке. Присутствует дуализм (два начала - доброе и злое, которые противостоят друг другу). Казалось бы, дуализм есть и в христианстве. Но нет, в Х - одно начало - Бог, сатана - не самостоятельное начало, он просто отказался повиноваться богу, он вторичен. У сатаны нет творческого начала, он ен может создать, может только высмеять или испортить. В дуализме гностиков два начала конкурировали друг с другом как два сопоставимых полюса. Доброе начало ассоциировалось с духом, а злое - с материей. Все, что можно было пощупать ассоциировалось со злом.
\r\nОсобое место в учении гностиков было за Христом. Место причудливое: между добрым и злым полюсом существуют переходные формы - эоны. Одним из этих эонов был Христос. Роль скромная и вспомогательная. Его задача - прийти на землю и совершить миссию. Суть миссии - передать знание. С т.з. гностиков Христос не испытывал телесных страданий, т.к. не был связан с телом. В одной из концепций - тело «призрачное». Короче, им нужно было убрать тело, т.к. оно есть зло. Суть знания - все изложенное выше.
\r\nЗнание тайное.
\r\nТексты. Евангелие от Иуды. Список от 2-ого века. Нечто совершенно особенное. В его тексте получается, что Иуда был единственным настоящим преданным учеником, которому Христос открыл тайное знание об устройстве мира. Чтобы об этом все не знали, была придумана версия-прикрытие (про 30 серебряников). Концепция эта чисто гностическая. Учение Гностиков серьезно конкурировало с Христианством.
\r\nМонтанизм.
\r\nНазвание от имени создателя - Монтана.
\r\nВозникло во 2-м веке. Монтанисты - христиане, разработавшие новое учение, предполагавшие что нужен строгий аскетизм. С их т.з. началось царство духа (при Христе - царство Сына).
\r\nВ каждую эпоху появляются люди, которые говорят, что церковь погрязла во грехе и нужно возвращаться ко временам апостолов.
\r\nИз желание более строго соблюдать правила выросло куча подробностей, они стали еретиками и были отвергнуты.
\r\nпо лекциям (не знаю чьим, но огромное спасибо)

Каждая ересь исподволь становится толчком к развитию православного вероучения, заставляя богословов снова и снова проговаривать ключевой догмат христианства - воплощение Бога Слова, уточная и углубляя его формулировки.
Христос-Пантократор. София Константинопольская, мозаика.

Церковное учение о Христе - христология - является продуктом длительной эволюции. На протяжение первых двух столетий христианской эры, Церковь только формирует свой понятийный аппарат, переводя истины Откровения с поэтического языка живой и непосредственной иудейской религиозности. Долгое время, Она не имела разработанной богословской терминологии для изъяснения тайны Воплощения. В этих условиях многочисленные попытки рационализировать главную тайну христианства, изъяснить ее языком античной философской традиции порождают христологические ереси, большинство из которых преодолеваются Церковью лишь к концу эпохи Вселенских Соборов. Каждая ересь становится своеобразным толчком к развитию православного вероучения, заставляя богословов снова и снова проговаривать ключевой догмат христианства, уточная и углубляя его формулировки.

Докетизм (от др.-греч. δοκέω «кажусь») - учение утверждавшие о иллюзорности боговоплощения. С точки зрения докетов, Тело Христа имело нематериальную природу и только казалось человеческим. По сути, воплощение в этом случае приравнивается к видению, становится эфемерным. В первые века нашей эры докетизм был достаточно широко распространен в Сирии и Малой Азии, где тогда в целом были популярны около-христианские гностические учения. В будущем именно этот регион станет ареной самых крупных богословских споров христианского востока.

Арианство и Аполлинаризм

Так получилось, что учение о соотношении Лиц Пресвятой Троицы в течение первых веков не было сформулировано Церковью в виде строгой доктрины. Впервые термин «Троица» употребляет малоазийский богослов Феофил Антиохийский, и происходит это только в конце II века. В начале IV века на христианском Востоке разгорается крупнейшая ересь своего времени -- арианство. Александрийский пресвитер Арий, следуя логике, сложившейся в антиохийской богословской традиции (связанной с именем Павла Самосатского), говорит о тварности второй ипостаси Троицы. Один из его принципиальных критиков Аполлинарий Лаодикийский, тоже выходец из Малой Азии, хотя и придерживается православного учения о Троице в целом, чуть позже порождает новую христологическую ересь: аполлинаризм. Концептуально его христология оказывалась созвучной арианству в части описания единства Христа. Так попытка Аполлинария ответить на вопрос о том: каким образом Христос может быть одновременно и человеком и Богом завершается провалом: Аполинарий, опираясь на платонические представления о трехчастной природе человека (дух, душа, тело), утверждает, что воплотившийся Логос во Христе, сохранив в полноте человеческую душу и тело, заменил собою дух. Не смотря на подчеркнутый реализм такого воплощения (в противовес докетам) и логическую простоту построений Аполинария церковное предание отрицает систему этого богослова, определяя ее как ересь.

Несторианство

Еще одна христологическая ересь охватывает восток в начале пятого века. Школа малоазийского богословия, реабилитированная именами великих каподокийцев: свт. Василия Великого, св. Григория Нисского и св. Григория Богослова, становится своебразным фундаментом церковного учения, разработав основные темы правосланого учения и определив его развитие в последующие эпохи. Антиохийский богослов, а в последствие и Константинопольский Патриарх Несторий, ученик величайшего экзегета православного востока Федора Мопсуэстийского, чьим соучеником был святитель Иоанн Златоуст, продолжая логику христологических построений своего учителя становится, новым ересиархом. В духе учения о «двух сынах» Феодора Мопсуэстийского, Несторий утверждает о неслиянном сосуществовании во Христе двух природ. Обе природы представлены в полноте (в полемике против Аполлинария, этот тезис утвердили еще «великие каподокийцы»), но существуют по раздельности. Несторий возражает против именования матери Христа «Богородицей», так как она, по учению Нестория, родила только «человеческую природу» Спасителя, являясь лишь «Христородицей». Это учение было подверглось критике святителя Кирилла Александрийского и оказалось осуждено на Третьем вселенском соборе 431-433 года.

Монофизитство

Бескомпромиссный тон, заданный александрийскому богословию свт. Кириллом, и «интерполяции», то есть вставки чужеродных цитат в тексты великого святителя -- стали вскоре причиной появления противоположной несторианству ереси. Причиной ее распространения стал и своебразный «нахрап» сторонников александрийского богословия (известно, что Третий вселенский собор закончился расколом, так что итоговым документом дискуссии вокруг ереси Нестория стал совсем не его Орос принятый в 431 году, а согласительная «формула единения» принятая антиохийцами через три года), племянник св. Кирилла, и ревностный последователь его методов Диоскор Александрийский стал родоначальником доктрины монофизитства, «растворявшей» человечество Христа в его божественной природе. Учение монофизитов было осуждено церковью на Четвертом вселенском соборе 449 года, состоявшемся в Халкидоне и «реабилитировавшем» отчасти логику антиохийского богословия, утвердив догмат о неслитном и нераздельном сосуществовании двух природ во Христе.

Монофелитство

Пятый вселенский собор подтвердил осуждение Нестория и отверг некоторые формулы из писаний ряда антиохийских святых, эпохи Третьего собора. В некотором роде этот собор восстановил равновесие между двумя крупнейшими богословскими школами востока: Александрийской (Египет) и Антиохийской (Малая Азия и Сирия). Через сто лет после Пятого собора, чьи решения были продиктованы в том числе и политическими соображениями «воссоединения» Константинополя с восточными окраинами, логика богословских уступок, шедшая на поводу у государственных нужд, и со времен Юстиниана воспринятая византийскими императорами, стала почвой для возникновения новой ереси - монофелитство. Монофелиты, идя на уступки богословам монофизитского толка предлагали видеть во Христе хотя и две природы, воплощенные в единой ипостаси, но объединенные единой волей. Таким образом монофелитство признавало только одно, божественное действие, энергию и волю во Христе. Это учение было опровергнуто ключевыми богословами того времени св. Софронием Иерусалимским и преп. Максимом Исповедником, защавшими логику Халкидона. Монофелитские споры поставили точку в многосотлетних христологических спорах, отделив источник воли (природа: божественная и человеческая, их две) от субъекта воли и действия - Христа.

Е́ресь (от греч. αἵρεσις - направление, выбор) - 1) утверждение, концепция или учение, противоречащее вероучению ; 2) заблуждение относительно Православных , поддерживаемое сознательным, упорным противлением Истине.

Ересь — намеренное искажение православной догматики.

В древнегреческом языке слово ересь (др.-греч. αἵρεσις) означало «выбор», «течение» или «направление». Понятием «ересь» в иудео-эллинистической культуре обозначались религиозные или философские направления, течения и школы. Так, например, религиозно-политические партии фарисеев и саддукеев названы в Деяниях ересями ().

Помимо ереси, Церковью выделены и иные категории отступничества: и самочинное сборище ().

Почему регулярно нарушающий нравственные нормы не подлежит непременной анафеме, а упорствующий в нарушении догматов анафематствуется?

Нарушение заповедей Христовых бывает связано как с произвольным желанием человека, так и с его зараженностью скверной греха.

Стало быть, присутствие нарушителей заповедей в земной Церкви - не исключение, а богоустановленная норма. Если бы греховность, как таковая, служила основанием немедленного отлучения человека от Церкви, земная тут же опустела бы (), а на земле приумножилось бы зло. Это было бы угодно не Богу, но .

Несмотря на то, что земная Церковь создана для грешников (), это не значит, что грешник и вовсе не может быть отлучен от церковного общения. В зависимости от тяжести совершенных им преступлений он может быть отлучен от полноправного общения с братиями и сестрами во Христе в той или иной мере (например, он может подпасть под запрет на участие в Таинстве сроком на несколько дней или недель).

Подобные меры не отделяют грешника от Вселенской Церкви, но напротив, бывают направлены на его исправление и дальнейшее единение с Церковью и её Главой, Господом Иисусом Христом.

Другое дело, если речь идёт не просто о нарушителях нравственных заповедей, а о еретиках. Конечно, как и всякий грех вообще, грех уклонения в ересь омывается . В этом отношении он не сильно отличается от прочих грехов. Зато в другом отношении он имеет принципиальное отличие.

Тот, кто впал в ересь, не желает прислушаться к голосу Церкви и отказаться от заблуждения, выражает тем самым, что исповедует какую-то особую веру, отличную от той веры, какую должны исповедовать члены Вселенской Церкви и каковая служит залогом их духовного единства.

Получается, что анафематствуя такого преступника, Церковь, по сути, всего лишь констатирует, что своим нежеланием исповедовать общую всем православным веру, он сам себя отлучает (отлучил).

Можно сказать, что еретики являются своего рода , ведь они верят в какого-то особого, созданного в их сознании Бога, или в какую-то особую, созданную в их воображении истину, но не в Того Бога (не в Ту Истину), в Которого верит Вселенская Церковь.

священник Михаил Легеев :

Об отличии ошибки от ереси

По степени ясности и точности осмысления человеком учения Церкви можно выделить пять стадий. Первая - догматы, заключенные в слова. Здесь все кристально чисто, лишнее отсечено, все нужное сказано.

Вторая - акцент. Акцент выделяет лишь какую-то грань полноты картины. Святой за «единосущие» всю жизнь положил. Но «единосущие» - это еще не полнота догмата. Богословие святых отцов по большей части - богословие акцентов. Один мог выделять один акцент, а другой - другой.

Третья стадия - неточность. Неточность связана с некоторым недопониманием. Например, святитель слово «ипостась» употреблял в значении «сущность». Он не имел в виду тот смысл, который потом вкладывали в его слова монофизиты, но не мог еще свою мысль облечь в правильные слова. Поэтому для нас это неточность.

Четвертая стадия - ошибка. Ошибка есть ошибка. Святитель (богослов IV в. - Прим. ред.) исповедовал апокатастасис, то есть учение о всеобщем избавлении от вечного посмертного воздаяния. Но если бы Церковь указала ему на ошибку, он бы не стал упорствовать.

Пятая стадия - ересь. Святые отцы могли ошибаться, а вот упорствовать в этом - нет. Святой Викентий Леринский (галльский богослов V в.) пишет: «Виновники того мнения признаются православными, а последователи - еретиками, учителя разрешаются, а ученики осуждаются, писатели сочинений будут сынами царствия, а защитники оных подвергнутся геенне». Где-то между четвертой и пятой стадиями, между ошибкой и ересью, и пролегает граница, отделяющая еще церковное бытие от уже внецерковного. Опять же, важен сам вектор движения. Если он направлен к Церкви и Богу - это путь к истине, если в обратную сторону - к ереси. Еретиком не становятся в одночасье, это результат длительного процесса, того самого неправильного движения.

Из интервью в журнале «Вода Живая» №10 2015

По первым посланиям ап. Павла видно, какой свободой пользовалась тогда Евангельская проповедь. Миссионеры шли по внушению Св. Духа то в страны, еще не слышавшие евангельской проповеди, то в города, где уже были христианские общины. Павел воздерживался от последнего: он поставил себе за правило «не созидать на чужом основании»; если он довольно долго пробыл в Риме, то это было против его желания. Но не вс были так щепетильны. Отсюда возникали столкновения между лицами, между разными авторитетами, даже между учениями. Доктрина, внедряемая вначале, была разумеется очень проста: как я старался показать, она вмещалась в рамки еврейского религиозного миросозерцания. Но ревность первых христиан была слишком пылка, чтобы оставаться в бездействии. В области мысли она проявила себя в ненасытной жаже познания. Второе пришествие Христа, его время, условия и последствия, образ и продолжительность, чуть не местоположение его царствия, - все это в высшей степени возбуждало любознательность и вызывало то напряжете умственной деятельности, о которой свидетельствуют Послания к фессалоникийцам. Когда покончили со спорами об обязательности Закона и о взаимных отношениях ветхого Израиля и новоявленной церкви, личность ее Основателя в свою очередь заняла умы. Как существовал Он раньше появления в мире? Какое место отвести Ему между небожителями? В каких отношениях находился Он прежде и находится теперь к тем таинственным силам, которые отчасти библейские предания, но особенно умозрения еврейских школ ставили между миром и бесконечно-совершенным Существом?

Как эти, так и другие вопросы вызывали разъяснения, которые нарастали, наслаивались на первоначальное зерно христианского учения. Это то, что ап. Павел назвал надстройкой (…) из которой проистекает высшее знание (…). Он допускает это дальнейшее развитие религиозного учения и даже сам усердно работает в этом направлении. Но он не скрывает от себя, что есть разные способы развития первоначального учения и что, под предлогом дополнения, его легко можно исказить.

Это именно и случилось в азийских церквах, как доказывают послания ап. Павла, обращенные к ним из римского заточения. Я говорю о Посланиях к ефесянам и колоссянам, Первое имело, по-видимому, характер окружного послания, отдельные экземпляры которого были разосланы в разные церкви. Оно не заключает в себе никаких местных указаний. Напротив, в Послании к колоссянам точно названы те, кому оно предназначалось. Его сопровождает короткая записка, Послание к Филимону.

Эти послания переносят нас в пограничную область между Фригией и старинными областями Лидии и Карии. Три крупных города - Иераполь, Лаодикия, Колоссы - расположены были здесь на небольшом расстоянш друг от друга по долине Лика. Павел лично не проповедывал в этой части Азии; однако его признавали здесь авторитетом, духовным главой; вероятно он посылал сюда кого-либо из своих сотрудников. Пока он был в узах, его посетил Епафрас, один из главных церковных деятелей этой области, и осведомил его о положении дел внутри этих общин. Павел решил написать те два послания, о которых я уже упоминал; приводимые мной ниже извлечения дают понятие о догматических затруднениях, волновавших умы азийских христиан.

Посл. к колоссян. I, 15-20: (Иисус Христос) есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, - все Им и для Него создано, и Он есть прежде всего и все Им стоит. И Он есть глава тела Церкви; Он начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство: ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, и чтобы посредством Его примирить с собою все, умиротворив чрез Него, кровью креста Его, и земное и небесное».

Посл. к колоссян. гл. II: «Желаю, чтобы вы знали, какой подвиг имею я ради вас и ради тех, которые в Лаодикии и Иераполе, и ради всех, кто не видел лица моего в плоти. Дабы утешились сердца их, соединенные в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения. Это говорю я, чтобы кто-нибудь не прельстил вас вкрадчивыми словами, ибо хотя я и отсутствую телом, но духом нахожусь с вами, радуясь и видя ваше благоустройство и твердость веры вашей во Христе. Посему как вы приняли Христа Ииcyca Господа, так и ходите в Нем, будучи укоренены и утверждены в Нем и укреплены в вере, как вы научены, преуспевая в ней с благодарением. Смотрите братия, чтобы кто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу, ибо в нем обитает вся полнота Божества телесно, и вы имеете полноту в Нем, который есть глава всякого начальства и власти; в Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым; бывши погребены с Ним в крсщении, в Нем вы и совоскресли верою в силу Бога, который воскресил Его из мертвых, и вас, которые были мертвы во грехах и в необрезании плоти вашей, оживил вместе с Ним, простив вам все грехи, истребив рукописание постановлений на нас, которое было против нас и которое Он взял от среды и пригвоздил ко кресту, отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою.

Итак, никто да не осуждает вас за пишу или питие, или за какой-нибудь праздник или новочесячие, или субботу: это есть тень будущего, а тело во Христе. Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безразсудно надмеваясь плотским своим умом и не держась главы, от которой все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим. Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: не прикасайся, не вкушай, не дотрагивайся (это все истлевает от употребления), - по заповедям и учению человеческому? - Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в нвкотором небрежении о насыщении плоти.

Из этих текстов ясно, что люди, против которых ополчался ап. Павел, стремились ввести: 1) соблюдение праздников, новомесячий и суббот, 2) воздержание от известных видов пищи и обряды, выражавшие смирение, 3) поклонение ангелам. Может, быть речь шла еще об обрезании (II, 11), на которое, по-видимому, намекает слово уничижение. Все это имеет довольно большое сходство с иудейством, но это уже не полемика Послания к галатам. Речь идет не о противоположности между верой и Законом, но об особых обрядах, связанных с определенным учением, которое пытались установить в качестве дальнейшего развития апостольской проповеди.

За этой обрядностью вскрывается особая догматика, преобладающая черта которой - чрезвычайное значение, придаваемое ангелам. Апостол Павел не вдается в подробности, он скорее излагает свое учение, чем разбирает учение противников. Но настойчивость, с какой он утверждает, что все сотворено Иисусом Христом и ради Него, что ему принадлежиг первое место в деле творения и искупления, ясно доказывает, что колосские учители старались умалить значение Спасителя в глазах фригийских христиан. Дальше мы увидим, как еретические учения противополагали ангелов Богу, приписывали им создание мира и ответственность за зло как нравственное, так и физическое. Здесь отношение между Богом и ангелами совсем иное. Ангелы не враги Божьи, ибо им воздается поклонение и в них видят завершителей дела спасения, незаконченного Христом. Однако, эти посредники между Богом и миром, это различие, полагаемое в роде пищи, это принижение плоти - все это черты, которые позволяют сближать лжеучения, которые ап. Павел был вынужден искоренять в колосской церкви, с идеями иудействующих гностических сскт, которые вскоре перед нами предстанут.

Таково высшее знание, …, которому учит апостол. Развитие объективной веры представляет собою развитие понятия о Христе. Нетрудно заметить, что выражения, употребленные в этих посланиях, не имеют в виду отношений между Христом и его небесным Отцом. Выражение «Слово» не было произнесено; Павел в нем не нуждается, потому что его занимает лишь отношение между Христом и тварью: Христа хотят низвести на степень ангела, апостол возвышает Его над всякой тварью и не только отводит Ему первое место, но видит в Нем смысл, цель и виновника творения.

Учение о церкви связано с этим высоким понятием о Христе. Церковь есть совокупность существ, на которых простирается дело спасения. Бог распространяет его в качестве безвозмездного дара на всех людей без различия происхождения: на греков и иудеев, варваров и скифов, рабов и свободных. Сложившаяся таким образом церковь все получила от Иисуса Христа: Он ее оправдание, ее жизненное начало, глава, вождь. Он сошел с неба, чтобы учредить ее, совершив на кресте дело спасения; восшедши на небеса, Он продолжает в ней распространение и завершение Своего дела. Он установил в ее лоне различные степени церковного служения - апостолов, пророков, евангелистов, пастырей, учителей - с тем, чтобы привлечь святых к общему делу, в священное здание, которое есть тело Христа. Действием Христа, чрез посредство этих орудий, мы все возрастаем в единой вере и познании, предмет которых все тот же Сын Божий, осуществляем свое призвание, достигаем в меру возраста мужа совершенна, которая есть обладание Христом во всей Его полноте.

Таким образом в церкви всякое учение проистекает от Иисуса Христа, всякий успех в знании происходит от Него и стремится к лучшему познанию Его и Его плеромы, той полноты Божества, какая обитает в Нем. Вся жизнь христианина от Него исходит и к Нему стремится; эта глубокая мысль нашла себе, позднее образное выражение в Альфе и Омеге ев. Иоанна.

Опасность, угрожавшая этому развитию вероучения, заключалась в суетных мудрствованиях лжеучителей; изменчивые как ветер или случайности игры, порожденные человеческой испорченностью, они коварно вводили в заблуждение людей, еще не утвержденных в истинной вере. Павел намекает даже, что эти теории, чуждые преданию, клонились к оправданию плотских грехов.

Дальнейший ход событий более, чем оправдал опасения апостола. Правда, документы, которыми мы располагаем для оценки этих первых стадий в развитии ересей, переносят нас ко времени, довольно далекому от той эпохи, когда Павел писал к колоссянам; к тому же они носят скорее полемичесюй, чем описательный характер. Из них однако ясно вытекает, что задолго до появления знаменитых гностических школ в царствование Адриана, сходные с ними учения проникали понемногу всюду, вызывая разделение между верующими, извращая Евангелие и стремясь превратить его в своего рода оправдание человеческих слабостей.

О таком состоянии церкви свидетельствуют так называемые Пастырские послания, из которых два к Тимофею, кажется, имеют в виду обстоятельства, происходившие в Азии. Личность проповедников ересей не остается уже неизвестной как в Послании к колоссянам; имена их названы. Это - Гименей, Филет, Александр. Они выдают себя за учителей Закона; их учения - басни иудейского происхождения; они обращаются к умам слабым, любопытным, мучимым страстной жаждой познания, в особенности к женщинам, занимают их пустыми и хитрыми вопросами, мифами, бесконечными родословиями. В практической части учения они внушали отвращение к браку и к некоторым родам пищи. Что касается воскресения, они считали его уже совершившимся, т.-е. не признавали иного воскресения кроме нравственного. Помимо опасности, какой подвергалась сама вера в собеседованиях с этими мнимыми учителями, здесь скрывался источник споров, ослабляющих узы любви.

Пастырские послания говорят нам об огорчении св. Павла при виде стольких плевел в его апостольской жатве. В других исторических памятниках, свидетельствующих об ересях и о заботах, какие они возбуждали в высших руководителях церкви, мы встречаем не только печаль, но и негодование. Сюда относятся: послание ап. Иуды, II послание ап. Петра, Откровете св. Иоанна. Еретиков обличают, как теоретиков безнравственности, которые превращают божественную благодать, Евангелие, в орудие похоти; их ожидают самые страшные наказания от праведного суда Божьего. Здесь опять идет речь об утонченных мифах, искусно составленных; другие подробности тоже вызывают порицание, но оно отличается более энергией, чем ясностью.

В семи посланиях, которыми начинается Откровение, ев. Иоанн также говорит с большим возбуждением. В азийских церквах свирепствует пропаганда, ведущая к безнравственности; она разрешает блуд и употребление в пищу идоложертвенного мяса. Учение, связанное с этой распущенной моралью, не излагается совсем; оно только охарактеризовано сильным выражением: «глубин сатанинских». Лжеучители выдают себя за апостолов, - а они не таковы; почитают себя иудеями, но они - «сборище сатанинское». Дважды они названы по имени: это - николаиты.

Конечно не по таким сведениям можно составить себе ясное понятие об ересях, распространенных в Азии во времена Апокалипсиса; предание тоже не проливает на это никакого света. Св. Ириней знает об ереси николаитов только из текста Апокалипсиса; он подводит итог сказанному о них там словами: indiscrete vivunt (живут беспорядочно). Климент Александрийский осведомлен столь же мало. Однако оба автора единогласно связызвают секту николаитов с именем диакона Николая, упоминаемого в Деяниях апостолов; но это отнюдь не доказано. Николаиты не единственные еретики, которых встречал автор Откровения. Поликарп рассказывал, что Иоанн, ученик Господа, войдя однажды в Ефес в баню и, увидев там некоего Керинфа, тотчас же выщел, говоря: бежим отсюда, здание может обрушиться, ибо в нем находится Керинф, враг истины. Св. Ириней, сохранивший нам этот рассказ Поликарпа, сообщает некоторые подробности об учении Керинфа, а св. Ипполит добавляет несколько черт к его изложению. Из их слов видно, что Керинф был в общем иудейский учитель, преданный соблюдению субботы, обрезанию и другим обрядам. Как и палестинские эвиониты, он учил, что Иисус был сын Иосифа и Марии, что Бог (…) слишком высоко парит над миром, чтобы заниматься им иначе, как чрез посредников. Один ангел сотворил вселенную, другой дал Закон; этот последний есть Бог иудеев. Оба они настолько ниже Верховного Существа, что не имеют о нем никакого понятия. Во время крещения Иисусa божественная сила, исходящая от Верховного Божества, - Христос (по Иринею), Святой Дух (по Ипполиту) - сошел на Него и обитал в Нем до начала Его страданий.

Лет двадцать спустя после появления Апокалипсиса, чрез провинцию Азию спешно проводили Игнатия, еп. Антиохийского, приговоренного к смерти за исповедание христианской веры и осужденного на растерзание дикими зверями в Риме. В посланиях, которые ему удалось написать некоторым церквам этой области, он в свою очередь касается положения догматических вопросов и предостерегает верующих от распространяемых среди них ересей.

Что прежде всего поражает его, - это склонность к партийности и к расколу. В Филадельфии он собственными глазами видел собрания еретиков.

«Некоторые из них хотели обмануть меня по слабости плоти моей, но Дух не впадает в заблуждение, ибо Он от Бога, Он знает, откуда приходит и куда идет, и разоблачает все тайное. Я вскричал среди их речей, вскричал громким голосом: держитесь епископа, пресвитеров и диаконов. Некоторые из них подумали, что я говорю так потому, что знаю об их разделении, но - свидетель мне Тот, ради Кого я ношу цепи, - не плоть, не человек открыли мне это. Дух гласит и поучает: не делайте ничего без епископа, блюдите вашу плоть, как храм Божий, любите согласие, бегите раздоров, подражайте Иисусу Христу, как и Он Отцу».

Собрания эти созывались по почину странствующих проповедников, которые ходили из города в город, сея плевелы. Им не всегда это удавалось. Так, по дороге из Филадельфии в Смирну, Игнатй встретил еретических проповедников, возвращавшихся из Ефеса, где они не имели никакого успеха. По всей вероятности, Игнатий знал этих еретиков до своего прибытия в Азию и старался предостеречь здешние церкви против нового для них врага, к которому сам он уже привык.

Учение, которое внушали слушателям на этих собраниях, прежде всего клеймится названием иудейства. Конечно, речь идет уже не о простой иудейской приверженности к Закону, а об умозрениях, в которых сплетаются три элемента: обрядовый закон, Евангелие и фантазии, чуждые тому и другому. Иудейские обряды, которые раньше отстаивались ради их собственной ценности, и как средство спасения, теперь служат указанием, внешней оболочкой для довольно странных религиозных учений. Игнатий часто возвращается к соблюдению субботы, обрезанию и иным обрядам, которые он считает устарелыми. Он настаивает на авторитете Нового Завета и пророков: эти последние связаны с Евангелием и косвенно противополагаются Закону.

Христология еретиков, - единственная часть их учения, о которой имеются ясные указания, - носит характер докетизма. «Будьте глухи, когда вам рассказывают о чем-либо помимо Христа, потомка Давидова, сына Марии, который действительно родился, который вкушал пищу и питье, был действительно гоним при Понтии Пилате, действительно распят, который действительно умер пред лицом неба, земли и преисподней, который действительно воскрес силою Бога Отца.... Если Он страдал только по видимости, как это. утверждают некоторые безбожники, т.-е. неверующие, которые сами живут только по видимости, то зачем я в оковах? Почему жажду я бороться с зверями? Напрасно ли я умру?» Эти выражения относятся не только к действительности смерти и воскресения Спасителя; они обнимают всю земную жизнь Его. Они имеют в виду не учение Керинфа, которое можно назвать докетизмом в несобственном смысле, но настоящий докетизм, напр. Сатурнила и Маркиона, для которых Иисус Христос во все время земной жизни имел лишь видимость плоти.

На счет эсхатологии (учения о конце мира) нет указаний, но настойчивость, с какою Игнатий подчеркивает действительность воскресения Христа и надежду на личное воскресение, заставляет думать, что еретики отвергали также веру в воскресение плоти. Это отрицание лишало христианскую мораль самой весской санкции. Слова Послания к филадельфийцам: «блюдите ваше тело, как храм Божий» - дают повод думать, что новые учения вели к безнравственности, однако этот довод слишком слаб. Новые еретики подвергают церковь опасности не столько своей распущенностью, сколько духом партийности.

Учение, которое св. Игнатий противополагает этой незаконной проповеди, слабо развито в его посланиях. Но его мнению Ветхий Завет был истинной, хотя несовершенной религией; теперь он отменен. Мученик Игнатий не превращает его в ряд иносказаний, но видит в нем введение к Евангелию. Христология Игнатия представляет несколько замечательных черт. Иисус Христос воистину Бог и воистину человек: «Бог Наш, Иисус Христос, по устроению Божию был зачат во чреве Марии из семени Давида, но от Святого Духа; Он родился и крестился, чтобы Своим страданием очистить и воду». Игнатий решительно настаивает на Его бытии до воплощения: «Один есть только врач телесный и духовный, рожденный и нерожденный, Бог во плоти, в смерти истинная жизнь, от Марии и от Бога, сперва подверженный, а потом неподверженный страдатю, Господь наш Иисус Христос». Учение о Слове Божием также известно св. Игнатию: «Один есть Бог, явивший себя чрез Иисуса Христа, Сына Своего, Который есть Его Слово, произнесенное после молчания, Который во всем благоугодил Пославшему Его». Это явление во времени не мешает Иисусу Христу быть вне и выше времени, существовать прежде всех век у Бога Отца.

В это отдаленное время ереси вырастали на почве еврейского мозаизма. Bсе лжеучители - это законники, преданные обрезанию, субботе и иным обрядам. Но они учили не только об обязательности Закона: их не следует смешивать с простодушными иерусалимскими книжниками и их учениками-фарисеями, поглощенными каноническим правом и толкованиями к нему. Они - настояние богословы, которые широко пользуются сравнительным равнодушием своих единоверцев ко всему, что не касается соблюдения Закона, чтобы предаваться своим ученым фантазиям. Но они не ограничиваются и этим. К без того уже мелочным Моисеевым обрядам они присоединяют еще резко выраженный аскетизм, девство, питание одной растительной пищей и воздержание от вина. Tе из них, которые приняли христианство, связывают с своими «иудейскими баснями» новые данные, внесенные Евангелием, и стараются внушить их новообращенным вместе с своими правилами строгой жизни. В общем то были - иудействующие гностики, которые в первоначальной церкви предшествовали вторжению философского гностицизма.